Адвокат Анастасия Саморукова, Москва. Выступление на конференции 13 июля 2019 г. "Российская адвокатура - от конфликта к диалогу"

Начинается с отметки 6 часов 50 минут 50 секунд.

"Добрый день, коллеги!

Тут в принципе передо мной вот уже несколько человек, в качестве… коллега Мелешко, сказали, ну, многое из того, что я хотела сказать, да?  О том, что форма важнее содержания… иногда бывает, кстати, и уж во всяком случае ее надо учитывать.

Значит, что я хотела сказать по поводу … по поводу рево… резолюции данной.

Вы знаете, ну, помимо того, что она написана очень… сложным языком… избыточно сложным языком, я прошу прощения за то, что я сейчас скажу, мне кажется, ни один из пунктов этой резолюции не приведет к тому, чтобы каждому из нас, вот, из тех, кто ходят в суды, кто торчит в СИЗО в очередях – никому из нас легче жить от этого не будет.

Ни один из пунктов этой резолюции не изменит очередь в «Лефортово», не поможет мне попадать к моей девочке в 6-е СИЗО, потому что там о ситуации никто не говорит, но там еще хуже, чем в «Лефортово».  В «Лефортово», по крайней мере, можно, там, разговаривать и договариваться, нас немного и слава Богу, вот, спасибо Борису Аркадьевичу, в том числе, за вот эту вот систему, там введенную, кстати, да? 

ФПА там не вмешивалось, это вот мы, коллеги, делали сами, низкий им за это поклон.

Я хочу сказать, что вот ни один из пунктов этой резолюции, он нашу жизнь к лучшему не изменит. 

Он не изменит ситуацию с наличием адвокатов по 51-й, которые вот…  Лучшее, что можно ждать от адвоката 51-й (sic), по крайней мере, в Москве и Московской области – это то, что он просто вообще ничего не будет делать. 

Это он скажет – «бери 51-ю», извините, «бери 51-ю и жди адвоката по соглашению».  Вот это лучшее, что можно ждать от адвоката по назначению. 

И если адвокат по назначению говорит гордо, что «я работаю так же, как по соглашению» и начинает ходить в СИЗО, мне вот, из личного опыта общения с такими адвокатами, становится совсем страшно, потому что после этого его подзащитные уходят на сотрудничество со следствием, и доступ к нему и вообще какая-то информация по делу вообще прекращается.

Я, наверное, сейчас скажу ужасную вещь, но вот мы говорили об этом с коллегами.  Мне кажется, проблема-то в корпорации.  Они, прям, совсем такие вот, и этического свойства, они очень тяжелые.

Я не знаю, права ли я, поправьте меня, если я не права.  Я это в том числе могу связывать с бесконечным количеством бывших сотрудников, которые меняют корочку с одной на другую в течении, там, буквально двух дней после того, как они ушли из органов.  И, вот, не поменяв менталитет, не поменяв ни понимание вообще, что такое адвокатура, они, вот, тут же сдают экзамены, удивительно ловко, кстати, сдают.  Интересно, как, потому что гражданское право они не знают этого слова совсем, они его не учили ни в школе милиции, ни дальше при дальнейшей работе оно им тоже как-то не надобилось.

Вот.  Это я понять не могу, и самым вопиющим из этого случаем была история с господином Дермановым, который – просто спасибо ФСБ, что называется, за то, что он не стал нашим коллегой.  Он ненавидел адвокатов до такой степени, что он говорил в суде, что лучший адвокат – это следователь, но немедленно после увольнения он подорвался и побежал в какую-то региональную палату получать статус.  И только вмешательство ФСБ спасло нас от наличия такого вот прекрасного такого вот коллеги.

Ладно.  Вернусь я к резолюции, вот, некоторые пункты, помимо вот сказанного мной, что они совершенно никак не помогут, вот, ни диалогу, ни решению наших проблем, реальных проблем, да? 

Не помогут попадать в Верховный суд, не … не унизительно по паспорту, как будто мы, там, пришли, вот, не очень ясно, зачем.  Они не помогут нам получать документы быстро и в нужный срок, а не в последний день 30-дневного срока, почему-то взяли такую моду отписываться адвокатам.

Это всё ничего ровным счетом не изменит, а формулировки, они вызовут, ну, дополнительную конфронтацию, как мне кажется.

Ну и плюс, вот, какие-то вещи, например, откровенно избыточное … что-то я себе тут отметила, там (читает) «принятие мер для установления законодательных корпоративных гарантий, направленных на предотвращение дискриминации адвокатов, осуществляющих свою дейст… деятельность в адвокатских кабинетах».   Я понимаю, про что здесь, наверное, собственно, речь, но в общем-то … я не знаю, какая норма права предусматривает какие-то дискриминации.  Понимаете, это злоупотребление правом – это да, но право – такая вещь, мы вот всё время пытаемся право перепутать с законом. 

Я предлагаю всё-таки всем не скатываться вот в этот вот нормативизм и на каждое злоупотребление правом срочно пытаться принять какую-то норму, которая это злоупотребление правом прекратит.  Не прекратит.  Значит, злоупотребление правом – это немножко другая все-таки история, мы не можем принимать нормативные акты на каждый чих.

Нормативно-правовые акты, в том числе они ad hoc не должны приниматься, ну… ну всё-таки.

И хотела еще сказать… Да, вот, спасибо, Юрию Артемьевичу, Маше Серновец, которая тоже здесь, за эти поправки в законодательство, в том числе, вот эти президентские, так называемые.  Но я просто хочу обратить внимание – здесь об этом ничего нет. 

Ведь, где ФПА?  Я повторю этот вопрос, потому что поправки приняты, они работали ровно, там, пару-тройку месяцев, до тех пор, пока наши процессуальные противники не нашли возможность им противодействовать. 

Тут же немедленно мы получили закрытое судебное заседание, по делам, которые не имеют ни грифа «секретно», ни других установленных законом оснований, и вот делайте… делайте с этим, что хотите.  Это к вопросу об адвокатской… о тайне следствия, да, вот, приняли поправочку, теперь считайте, что её нет.

Поэтому я очень бы попросила уважаемое сообщество и вот эту вот резолюцию как-то, наверное, пересмотреть, может быть, ее как-то отредактировать, свести ее к какому-то всё-таки удобочитаемому, извините меня еще раз, авторы, документу.

И наверное, вот, у меня еще одно конкретно… одно конкретное предложение, все-таки думать о том, может быть, сотрудники, бывшие сотрудники должны какой-то мораторий проходить, вот, ну, я не знаю, как это сказать, санитарный срок, там, какой-то, карантин, после того, после того, как они одни корочки, а другие-то получили? 

И как они их получают, тоже вопрос, да?  Но это я уже говорила.

И еще я хотела сказать следующее – что, еще раз, я приношу свои извинения присутствующим здесь, которых, может быть, я задену, но, вот лично для меня выбор между «закрой пасть» и «трясущиеся ручки каких-то там старцев», вот для меня здесь выбора нет, понимаете?  

(Апдейт от администратора блога:  наконец, нашла, о чем шла речь насчет "трясущихся ручек старцев ФПА" - трясущиеся от ярости руки вице-президента ФПА Евгения Семеняко и его ярость относительно критиков ФПА отчетливо видны примерно на отметке 12 минут - в этом видео есть врезка видеофрагментов с 9-го съезда адвокатов России)

Оба хуже.  Это к вопросу о том, что форма – она всё-таки имеет значение и я прошу этой формы как-то придерживаться, потому что мы все-таки адвокаты здесь, и, ну, наверное, как минимум, у всех высшее образование должно быть.  Вот.  Извините.

Спасибо."