Григорий Евдаев не зря фантазировал на школьных промокашках о своей будущей бурной карьере, не зря ушел из средней школы в 8-м классе, не зря отработал на заводе и не зря "мечтал" о работе в милиции и работал в милиции якобы с 17 лет.
Потому как на основании рекомендации из милиции (и по квоте, как представитель редкой, "некоренной" для Азербайджана народности - горский еврей, тат) Григорий Евдаев в 1967 году поступил на дневное отделение юридического факультета Азербайджанского государственного университета, на суперблатное отделение суперблатного факультета, поступил с первого раза, как "сын простого инженера" - и даже "с одной четверкой".
Конечно, возможно, бабушка НэНэ прикопала для целей поступления любимого внука в вуз тазик бриллиантов - но об этом Мирзоев никогда не расскажет.
"Обещание справедливости", 1999, стр. 21:
"За полгода до поступления на юрфак меня приняли рядовым пожарным бойцом министерства охраны общественного порядка Азербайджана и я продолжал быть внештатным оперуполномоченным уголовного розыска".
"Обещание справедливости", 1999, стр. 20:
"Меня назначили внештатным оперуполномоченным уголовного розыска третьего отделения милиции Наримановского РОМ, которое совместно с Наримановским райкомом комсомола дало мне рекомендацию - направление на учебу в университет, на юридический факультет. Да и аттестат вечерней школы показать приемной комиссии было не стыдно".
Там же, стр. 20-21:
"Разумеется, достойных молодых людей было много, хотя в целеустремленности я бы посостязался с любым. Но вышло так, что за профессию свою из нашего курса боролись всего несколько человек. Остальные получили такую возможность, что называется, по праву рождения, по праву детей власть имущих.
Это я понял позже, когда мои однокурсники стали раскрывать свои партийно-советские родословные. Из (sic) всего курса лишь один тат - я, три русских парня и одна армянка не имели родни ни в обкомах партии, ни на площади Ленина, где в те годы помещалась резиденция Центрального Комитета компартии Азербайджана.
Остальные были детьми национальных высокопоставленных коммунистов и чиновников. Это означало, что все двести человек были приняты зависимым преподавательским составом автоматически, а мои достоинства никому не были нужны. И все-таки нас приняли для видимости, для прикрытия.
Мои знакомые - Толя Хорошев поступил с третьего раза, а Володя Богомолов со второго раза, Володя Игонин, Римма Арустамова, Марина Аршавская и я поступили в 1967 году с первого.
Только спустя полгода я понял, что те двадцать пять человека, претендующих на одно место в университете, были лишь массовкой в этом бесчестном распределении дипломов главного университета Азербайджана".
Анатолий Хорошев, Владимир Богомолов, Владимир Игонин, т.н. "коалиция не блатных" - это команда Мирзоева, прошедшая с ним от института до Гильдии российских адвокатов и, как становится ясно из книг Мирзоева, в карьере помогали друг другу во многих карьерных шагах, которые нельзя назвать чистыми.
"Обещание справедливости", 1999, стр. 21-22:
"Друзья из нашей университетской коалиции "не блатных" часто приезжали ко мне на дежурство. Володя Богомолов, Володя Игонин, Толя Хорошев нравились моим товарищам по работе. Ребята уже не представляли себе и дня без нескольких часов, проведенных в стенах моего райотдела милиции, где мы проходили свои первые милицейские испытания".
А вот о поступлении на юрфак по квоте, "Обещание справедливости", 1999, стр. 67:
"- Он родственник секретаря ЦК КП Азербайджана товарища... как его...
- Повезло... - вздохнул я. - Н он же преступник.
- Племянник министра образования у тебя преступник?! Ты, Гасан, молодой человек. Я ведь не зря тебя про институт спрашивал, - снова стал мямлить начальник, - подумай о себе. Ты ведь умный, перспективный. Тебя выдвигают на роль представителя малых народов в составе нашей многонациональной...
- Какая роль?! - возмутился я, - Куда меня выдвигать? На что вы (sic) намекаете?
- Ну, ну! Ты же один-единственный тат на факультете, это мне известно. Гордость, так сказать."
Конечно, сына генерал-полковника, доктора технических наук, главного инженера Северо-Кавказской железной дороги, и внука фабриканта и комиссара, которому большевики сохранили и тазы бриллиантов, и особнячок на центральной улице Баку - за заслуги в должности комиссара - трудно назвать "сыном простого инженера" и "человеком из народа".
Но именно так подает себя честный проповедник Гасан Мирзоев.
Поступивший на суперблатное дневное отделение юрфака всеми правдами и неправдами, с использованием и (наверняка) чинов и заслуг перед компартией отца и деда, и своей работы в милиции, и по квоте, как "представителя малых народов в составе нашей многонациональной"...
No comments:
Post a Comment