Адвокат Даниил Берман, Москва. Выступление на конференции 13 июля 2019 г. "Российская адвокатура - от конфликта к диалогу"

Начинается с отметки 3 часа 33 минуты 59 секунд.

"Добрый день!  Большое спасибо за возможность высказаться.

Маментьев:  Хорошо, что не в шортах Вы пришли.

Раньше не приходил. 

Мне немножко неловко выступать в такой компании, поскольку моя фамилия, по сравнению с теми фамилиями, которые в этом списке находятся, мои адвокатские достижения, там, оцениваются практически в ничто. 

И меня сюда, опять же, привели какие-то публикации на Фейсбук (sic), но, поскольку уж оттуда пришел, так скажу, как умею.

Когда я выступал на Совете палаты нижегородской… Нижнего Новгорода по защите Шавина, я там упомянул такой термин, который содержится в биологии.  Он называется «конвергенция».  Это такое свойство любого… закрытой, скажем так, био-среды, в которой все живые организмы начинают быть похожи друг на друга. 

Мы все дышим кислородом, у нас у всех две руки, две ноги.  К чему я это вспомнил?  Я это вспомнил к тому, что на сегодняшний момент адвокатура – она, поскольку она … то, что происходит у нас в стране с 1999-го года, она плотно впитала в себя всё самое худшее, что в этой системе было, и, поскольку она «самоуправляемая» (показывает кавычки пальцами), она превратилась в какого-то ужасного мутанта. 

Проблема этой мутации заключается в том – она очень простая, это простой замкнутый круг:  для того, чтобы сейчас что-то выигрывать по уголовным делам, по административным делам, необходимо бунтовать и скандализировать.

Бунт и скандализация не укладывается в религию квалификационных комиссий Советов палат.  Поэтому адвокат может лишиться права на практику просто потому, что он хотел выиграть дело.

Когда мы приходим к следователю и что-то у него просим, мы просим вот это, он говорит – «я не могу этого сделать, Вы же понимаете…».

Я иду к прокурору и говорю – «это незаконно», он говорит – «но Вы же понимаете, у меня есть начальник».

Я иду к судье, и он мне говорит – «Вы же понимаете».

Мы устали понимать.  Нас достало это понимать.  Это невозможно понимать.  И вот с этим соглашаются адвокатские палаты – не всегда, но зачастую. 

Еще я хотел один момент упомянуть.

Есть такой фильм «Голодные игры», если его кто-то смотрел, там в таком апокалиптическом мире будущего некая такая диктаторская верхушка захватила власть и заставляет людей своих детей отправлять на некую арену, на которой они все сражаются между собой и убивают друг друга.

Ну, на потеху толпе, чтобы поддерживать некий порядок.  И появляется некая кучка несогласных, которая развязывает войну, бунт, с кровью, и заканчивается всё тем, что одни из лидеров этого движения, на своей последней конференции – они говорят:  «мы хотим послать на «голодные игры» детей бывших руководителей».  Это заключается в том, что … в чем заключается разница между революцией и путчем.  Революция – это смена общественной формации, мы меняем всё.  Бунт – это смена руководства.  Я не за смену руководства.  Я за смену общественной формации.  (Аплодисменты)

И… к чему я это вообще вспомнил?  Я был на докладе в Институте права и публичной политики, куда меня почему-то позвали, и там был некий доклад, который я открыл на этом … вот, я его увидел, и честно скажу, что, когда я его быстренько пробежал глазами, уровень моей ненависти был такой, что, наверное, можно… она просто хрустела.  Почему, объясню. 

Вроде бы хороший доклад.  Вроде бы там много перечислено нарушений прав адвокатов, там определенный реестр вот они все есть.  Но там не упоминается гонорарное дело Юрьева.  И я в этом увидел политический момент, потому что Юрьева поддерживает Пилипенко, поддерживает ФПА, поддерживает Совет, ну, и некая, скажем так, официальная, вертикальная часть адвокатуры. 

И получается, что мы сами же создаем, ну, некоторые, во всяком случае, идут по тому же пути.  Что мы защищаем только своих, вот эти – наши, мы будем их защищать, а вот этот – он не совсем свой, мы подумаем о нем, нас … ну, нас это как бы не касается. 

По такому пути идти нельзя.  Дело Юрьева – это предвестник катастрофы.  Потому что, если кто-то заглядывал – ну, мне вот удалось заглянуть в экспертизу, на основании которой было возбуждено уголовное дело, вы знаете, что там написано?  Ну, я все, конечно, не буду читать.

Там такой замечательный абзац есть:  эксперт – он квалифицирует соглашение об оказании юридической помощи как договор подряда.  Понимаете?  И на основании этого возбуждено уголовное дело.  Вы понимаете?  Это не только эта экспертиза легла в основу уголовного дела.  Оно согласовано с прокуратурой, оно согласовано со следствием.  Человек находится под стражей.  Всё.  Мы приехали.  Дальше будет хуже.  Я заявлю ходатайство в суде о прекращении уголовного дела.  Против меня возбудят уголовное дело за – ну, там же есть статьи, да?  То, что я воспрепятствовал правосудию!  А кто сказал, что я имею право заявлять это ходатайство?  Ведь органами адвокатского самоуправления за истекшие вот эти 15 лет ничего не сделано для того, чтобы как-то срастись с научным сообществом, как-то вообще раскрыть нашу деятельность.

Вообще что-то объяснить – а что это такое?  На сегодняшний момент, ну, можно сказать, что человек – это адвокат, который ходит в уголовные процесс, ну, существует же такая позиция, что, я так понимаю, что мы к этому идем, что это некая, некий консультант, который просто что-то подсказывает.  А он там уже признался, он уже на особом порядке, уже можно не переживать.

А для того, чтобы скандализировать, я столкнусь со своей квалификационной комиссией, скорее всего, где мне скажут – зачем Вы так делаете?  Можно просто было делать так и так.  Ну да, а суд поступит так, как захочет.  Ну и что?  И мы становимся частью…  Специалисты утверждают, что полиция, ФСБ, прокуратура являются охранителями режима.  По большому счету, адвокатура на сегодня почти помещена на одну полку с Росгвардией, ФСБ и прокуратурой. 

Мы возражаем.  Естественно, один влиятельный чувак из ФПА идет куда-то в законодательный орган, там он что-то согласовывает, берут какую-то поправку в Уголовно-процессуальный кодекс, организовывается целая политическая кампания, потом он приходит, говорит – всё, мы выиграли, мы перенесли запятую из, вот, верхнего предложения в нижнее.  Вы представляете себе?  Как было с внесением изменений в допуск… там, адвокат вот было написано, что, вот, адвокат не вступает, а допускается.  Ну, изменилось.  Чего, больше стали допускать вас в процессы после того, как это изменилось?

Не от этого зависит, не стали нас больше допускать.  Поэтому в итоге политические баллы нарабатываются на каких-то совершенно ненужных – ну, во всяком случае, не влияющих ни на что реформах, а мы продолжаем оставаться бесправными. 

Вот в чем заключается эта проблема.

И, завершая, я – долго не буду говорить – я вспоминаю фильм «В долине Элла», я его недавно пересматривал.

По сюжету этого фильма такой очень убежденный военный патриот, американец, бывший следователь прокуратуры, он проезжает мимо административного здания и видит, что американский флаг висит вверх ногами.  Ну, поскольку он патриот, он выходит из машины, стягивает  - там проходит какой-то работник, он говорит – «что Вы делаете», он говорит – «вы повесили флаг вверх ногами.  Так государство делает только тогда, когда говорит о том, что оно сдается, что оно находится в ужасных условиях.  И – он перевешивает флаг нормально – и по сюжету фильма оказывается, его сын, который служил в Ираке, он пропадает без вести.  Он начинает его искать и в ходе собственного расследования устанавливает, что его сын во время войны, военных действий в Ираке он был причастен к пыткам военнопленных, причем совершенно ужасным.

В итоге там … в итоге же этого сына уничтожили его бывшие сослуживцы, находящиеся в стрессе и так далее. 

Когда он вот это всё впитал в себя, в конце фильма он подъезжает к этому административному зданию, срывает американский флаг, перевешивает его вверх ногами и поднимает, и закручивает скотчем. 

Мы практически вплотную подошли к тому моменту, когда мы будем вынуждены перевернуть вверх ногами наше российское знамя.  Потому что мы в большой беде.  Спасибо, берегите себя."