Адвокат Каринна Москаленко, Москва, Страсбург. Выступление на конференции 13 июля 2019 г. "Российская адвокатура - от конфликта к диалогу"

Начинается с отметки 4 часа 1 минута 55 секунд.

“Кирилл Маментьев:  Каринна Москаленко, у Вас приоритетная самая, так сказать, завершающая стадия, поэтому я уверен, предвосхищая всех, у Вас будет прекраснейшее и яркое выступление, пожалуйста, Ваши 10 минут.

Да нет, всё как раз наоборот, я сижу и думаю – не случайно у меня вчера не получалось подготовиться к сегодняшнему выступлению, потому что, посмотрев, кто передо мной выступает, в общем, все всё сказали.

Я очень рада, что я сегодня услышала так много талантливых выступлений.

Для меня вот не осталось слов по поводу того, правомерны – неправомерны действия 32-х.

Андрей Рагулин, с присущим ему талантом, скрупулезный – как-то он уложился даже в 10, что ль, или 20 минут.  Он абсолютно полностью разбил все возможные претензии к тем, кто ставил в вину группе обратившихся по, вот, 32-м адвокатам, он проанализировал всё с точки зрения закона так, что даже вот любимый мною Ларин – ну что вот он мог, он мог только о мотивах сказать, он, в общем, разбил всю основу для того, чтобы обвинили адвокатов-подписантов, в том числе, и меня.

Моральные точки очень талантливо расставил еще Александр Пиховкин, и очень многие поддержали. 

Два блестящих выступления – Зои Световой и Веры Гончаровой, это… это часть моей души, я сидела, и как будто это я хотела так выступить и как будто я так хотела сказать – и бедной Каринночке вообще уже не осталось ничего…

И поскольку мне абсолютно нечего сказать, я думаю, что этих девяти минут мне будет достаточно, чтобы сказать то, чего мне уже больше невозможно не говорить.

Я очень люблю людей, которые собрались сегодня здесь.  Мне очень нравится «Голос адвоката», он обеспечил нам возможность, спасибо им огромное, возможность вот такого… такой встречи, такого обмена мнениями.  Я с огромной любовью отношусь к тем людям, которые могут в субботу, думая о судьбах адвокатуры, прийти сюда и целый день спорить или обсуждать или дискутировать то, что так нам дорого – кому дорого, конечно, и вот здесь люди, которым это дорого.

Но самые интересные фигуры сегодня для меня были, это конечно, коллега Сучков, коллега Ривкин и коллега Кожемякин (на этот момент Кожемякин еще не выступал - Т.Н.).  Увидев их, увидев, что они пришли – я возрадовалась, потому что очень хотела услышать их позицию, и она меня – у двоих уже я услышала, и туда же я должна теперь добавить коллегу Чернова. 

Это очень важно, что, в отсутствие того диалога, о котором нам мечталось, вот эти пока трое, я жду Бориса выступления – они привнесли, ну, не то что даже противоположную точку зрения.  Они очень важным образом высветили проблему нашей позиции, позиции этих 32-х. 

И вот, говоря о … повторяю, говоря ни о чем, на это мне дали даже слишком много времени, так вот, говоря ни о чем, я хочу сказать о том, что такое, с моей точки зрения, адвокатское самоуправление.

Вот мы сегодня денек, иногда в Праге это удается, иногда это происходит на «Праворубе» - мы немного участвуем в процессе самоуправления.  Потому что самоуправление, коллеги – это мы.  Это мы, обсуждающие наши проблемы, наши болевые точки, наши сильные точки, вырабатывающие стратегии дальнейшего развития адвокатуры.

Это мы, которые хотим делать адвокатуру России той самой адвокатурой, которой она должна быть.  Чтобы адвокатура заняла свое достойное место.  Адвокатура – это мы.

Адвокатура – это и те 32 человека, правые или неправые, каждый имеет право судить об этом. Это те, кто пытались, как сказал Андрей Рагулин, потому что невозможно, невозможно мириться с некоторыми явлениями в адвокатуре. 

Попытались по-своему, красиво-некрасиво, умно-неумно… Попытаться избавиться от этого гноя, которым истекает сегодня всё общество.  Как мне однажды Андрей Макаров сказал в наших спорах во 2002-м, 2003-м, 2004-м году, когда мы дрались за то, чтобы эти законы не были приняты, и он мне сказал – «почему ты думаешь, что вся страна идет в одном направлении, а адвокатура должна идти в другом?».  Должна!  Ничего, что мы все время идем в «другом» направлении, если у нас нет, если нет этой альтернативной позиции, какого-то особенного взгляда – так общество станет вообще, я не знаю, однородно-серым.

Мы же привыкли бросать вызов всем.  Чего мы испугались?  Чего? 

Поэтому я счастлива находиться сегодня здесь, среди тех, кому небезразлична судьба адвокатуры.

Я счастлива находиться среди подписантов, среди 32-х, и мы имеем право на свою позицию.  И мы хотели диалога, и мне искренне жалко тех, кто сюда не пришел и кто бездарно пытался сорвать эту конференцию.

Она не сорвана, мы здесь, мы вместе.  И даже коллега Кожемякин, с которым у нас есть расхождения и который пришел со своей позицией, которую я жажду услышать.  Он здесь, он со мной, я же ему сегодня сказала – мы же вот здесь, вместе, нам небезразлично.

Мне жаль тех, кто не пришел.  И прав, конечно, мой президент Дмитрий Талантов.  Мой – потому что я имею отношение к Удмуртской коллегии… палате адвокатов.  Он сказал – им сюда прийти или трудно, или невозможно.  Потому что у нас есть три простых, как мычание, тезиса: неизбираемость, неподотчетность и несменяемость.  Это всегда плохо, это всегда недемократично, это ваш минус, попробуйте его преодолеть.  Только через изменение закона, абсолютно прав коллега Ларин. 

Защита адвокатов!  Вы должны защищать – не одного отдельно взятого адвоката, и даже не двоих, в паре, в праздничном наборе с Беньяшом, а всех, и с этим, господа прозаседавшиеся по 15 лет, у вас очень слабо.  Просто совсем никудышне. 

И вы избавляетесь от единственного члена комиссии по защите прав адвокатов, который вообще что-то много всего делал там  - ездил на какие-то там обыски, что-то такое трепыхался.  Не нужен он вам!  Он чужеродный элемент среди вас.  Плохо.

И последний тезис, который не пускает сегодня, к моему великому сожалению, сюда, и моего друга Генри Резника, и других, менее дружелюбных мне людей.  Не пускает потому, что адвокатура погрязла в этом гное коррупции, в котором погрязает наше государство – или тоже уже погрязло. 

И вот это – то, почему их здесь сегодня нет, но они будут с нами.  Они обязательно будут с нами. Потому что – как мы договорились?  Всех любить?  Согласна всех любить.  Скажу, кого не согласна любить. 

Не согласна любить – узурпаторов власти, шантажистов и запугивающих нас, вводящих административные, авторитарные, деспотические нормы правления в адвокатуре – этих не полюблю никогда.

Запугивающих, которые поедут в Прагу.

Запугивающих, которые придут на сегодняшнюю конференцию – не люблю, терпеть не могу.  И не буду терпеть.  Не буду терпеть и тех… Мне кажется, я все время о ком-то говорю – тех, кто готовит обвинительные заключения на своих коллег.  Мы их будем выявлять, я бы сегодня их поименно назвала – только некому называть.  Будут они перед моими глазами – назову в глаза.

И потому, что, будучи без году неделю в адвокатуре, добиваясь вот этих вот кресел, не выполняют вот эти три условия –

·        быть избираемыми, то есть легитимными,

·        быть прозрачными, то есть некоррупционными, и

·        быть защитниками всех людей, и уж конечно адвокатов.

Вот с этим у них плохо.  Напряженка.  Вот пусть работают над собой (аплодисменты).

И поскольку уж мне совсем нечего вам сказать, я для затравки вам скажу буквально следующее – а после этого вы меня сами попросите говорить. 

Я из тех могикан, здесь мало таких, кто в адвокатуре уже больше 40 лет.  Я из тех могикан, простите меня, очень старомодных, которые считают, что на своих, да и вообще, на людей адвокату жаловаться не пристало.  Вот нельзя.  Вот мы когда обсуждали 42 года тому назад, 43 уже, на нашем совещании стажеров – вот как же мы будем придерживаться адвокатской этики, ведь с точки зрения всеобщей этики надо бежать и стучать, ну, докладывать… доноси… ну, не знаю, там… доносить, там, если хотите, если кому-то очень нравится это слово, и вскрывать преступление – а ты адвокат, почему-то ты не должен этого делать.

Спросите, Каринна, а почему же ты это сделала?  И я вам скажу.  Потому, что, в отличие от того, что говорил здесь мой уважаемый коллега, не было других средств.  А почему не было других средств?  Да, правильно, мы опомнились, Лёня Никитинский здесь это хорошо сказал.  Мы опомнились.  Мы посмотрели, кто вообще этим всем правит?  Не буду там наподобие… кто-то бесами назвал кого-то тут, там, сатаной – но кто-то неправильный правит бал.

И он ни за что не согласится,

Маментьев:  30 секунд

Ни за что не согласится пересмотреть свою позицию.

И мой дорогой, любимый коллега Буркин окажется за дверью.  Кстати, этого любимого коллегу я раскритиковала – он знает, как я ответила на его пост, знаете, очень жестко, даже друзья сказали – не публикуй, а он мне написал – «прекрасный ответ», мне, потому что понял, и я верю, что понял.

Нельзя раскрывать адвокатскую тайну.  Какая прозрачность?  Какая транспарентность? Да мы самая закрытая корпорация в мире, и мы должны быть закрытыми.  И опять небольшое «но».  Вот только не для того, чтобы покрывать нашу коррупцию.  Не путайте, не смешивайте понятия! .

Это стыд, позор, от которого мы должны избавиться.  Как же в адвокатской корпорации никогда не постыдно было иметь несменяемое руководство.  И у меня заведующим был – я с радостью сегодня назову, Марат Фрауб, который 30 с лишним лет руководил нашей командой адвокатов.  Нас 60 адвокатов, мы неизменно его выбирали. 

И Резника я выберу опять, я уже говорила неоднократно.  Я не выберу других, случайно попавших туда людей, но меня полностью лишили возможности, вот, вмешаться в этот процесс, потому что эта когорта людей не зависит от нашей удовлетворенности их действиями в рамках нашей самоуправляемой корпорации. 

И, наконец, последнее, действительно, последнее.

В адвокатуре… А вот это оставим, я уже вижу, что…

Маментьев:  на трибуну

На открытую трибуну.

Так что вот этого всего делать нельзя!

Маментьев:  Коллеги, секунду!

Москаленко (продолжает): но мы сделали это не от хорошей жизни.  ФПА прислала наблюдателя в Башкирскую палату – и уехал он, удовлетворенный, счастливый, что там все хорошо.  А там феодализм, которого никогда не было в адвокатуре.  И не допустим."