О необходимости независимого исследования рынка юридических услуг в России и референдума об адвокатской монополии. 17 концептуальных проблем российской адвокатуры.

Несколько забавно наблюдать, как хорохорится адвокатская корпорация по отношению к любым попыткам вести наблюдение за ней или, не дай Бог, исследовать деятельность адвокатской извне корпорации, независимыми наблюдателями и исследователями – о чем свидетельствуют, к примеру, нападки адвокатов на исследования и критику адвокатуры к.ю.н. Валентином Куклиным, членом-корреспондентом Российской Академии адвокатуры и нотариата, и к.ю.н., доцентом Волгоградского университета, Романом Мельниченко.  Оба этих исследователя не являются адвокатами, и не зависят в своих суждениях от мотивации сдерживать критику корпорации, чтобы не лишиться статуса и заработка.

Почему-то в этом случае противящиеся таким наблюдениям и исследованиям адвокаты сразу теряют свой профессионализм и забывают что первым требованием к эксперту, еще до компетентности, является его нейтральность. 

И что, соответственно, не может быть нейтральным эксперт изучающий адвокатуру, будучи ее членом ,а стало быть, зарабатывая на жизнь монополией на представительство (как сейчас) хотя бы в уголовном суде, чье финансовое благосостояние напрямую зависит от благорасположения объектов исследования такого эксперта, этой самой корпорации.

Заявления, что эксперт – такой, как уважаемый член-корреспондент Российской Академии адвокатуры и нотариата кандидат юридических наук Валентин Куклин, например, а также такой как уважаемый доцент Волгоградского университета, тоже кандидат юридических наук Роман Мельниченко, изучающие адвокатуру, не будучи адвокатами – не может адекватно оценивать процессы, происходящие в адвокатуре, не будучи при этом внутри адвокатуры, прямо противоположны реальности.

Только внешние, не зависимые от объекта исследования, адвокатуры в данном случае, исследователи и наблюдатели способны дать адекватную оценку объекту исследования.  Это первая проблема заявлений адвокатов, что никто, кроме них самих, не может сам себя исследовать.  Никто ведь не подумает дать проводить аудит самой компании, подлежащей аудиту, из-за явного элемента предвзятости.  Почему-то адвокаты в отношении себя этого элемента предвзятости при изучении деятельности собственной корпорации не видят.

Вторая проблема – в том, что адвокаты до сих пор не предоставили и не могут предоставить российской публике конституционную основу своей монополии на представительство в уголовном суде.  Конституция России гарантирует каждому право на квалифицированную юридическую помощь в уголовном процессе, включая бесплатную, если нет денег на платную, но нигде в Конституции России не отражено право отдельно взятой НКО регулировать это право каждого и ограничивать его членами своей организации.

Как я уже писала раньше, ограничение права граждан на выбор собственного представителя в суде есть ограничение их дееспособности.  С этим есть ряд концептуальных проблем. 

Во-первых, ограничение дееспособности граждан в России возможно только по поводу конкретных граждан, а не всего населения, только по суду в каждом отдельном случае и только в соответствие со строгой процедурой.

Однако, адвокаты уже добились, под предлогом защиты прав граждан, ограничения дееспособности всего населения России относительно выбора собственного представителя в уголовном суде, а в данный момент адвокатская корпорация пытается добиться ограничения дееспособности населения России во всех судах и даже относительно выбора советника для получения юридических консультаций вне судов.

Об установлении ограничения дееспособности на выбор представителя в уголовном суде (или, при введении абсолютной адвокатской монополии, во всех судах и при выборе советника-юрисконсульта), речь не идет.  Адвокаты не хотят вести речь о таком скользком моменте, т.к. вылезает несколько диссонансов. 

К уже упоминавшейся процедуре установления ограничения дееспособности по суду, которую обходит адвокатура при ограничении выбора гражданами собственного представителя в суде только членами корпорации, добавляются дополнительные диссонансы.

Суд никогда не назначит в качестве опекуна, руководящего решениями и принимающего решения за ограниченно-дееспособное лицо, лицо или организацию, финансово заинтересованную в получении прибыли от признания человека ограниченно-дееспособным. 

Далее, ограниченно-дееспособное лицо не подлежит уголовному преследованию и наказанию.

Ограниченно-дееспособное лицо не может заключать соглашение с адвокатом и нести ответственность за выплату адвокату гонорара за «помощь» (услуги).

Таким образом, существуют взаимоисключающие презумпции дееспособности и недееспособности граждан в уголовном суде.

Граждане дееспособны для целей уголовного преследования и привлечения их к уголовной ответственности, но недееспособны при выборе для себя собственных представителей в том же уголовном процессе.

Т.к. адвокаты финансово заинтересованы в монополии, этот концептуальный диссонанс они ни подмечать, ни разрешать не будут – почему и нужны независимые исследователи любого объекта и вопроса, включая адвокатуру и ее деятельность.

Третья проблема нынешнего регулирования адвокатуры и ограничения адвокатской корпорацией доступа населения к правосудию, с помощью которого адвокаты получают монопольное право работы в уголовном суде и монопольную ренту за это право – во второй паре взаимоисключающих презумпций, презумпциях, одновременно, знания и незнания закона.

Чтобы стало возможным привлечь любого гражданина к уголовной ответственности за нарушение уголовных законов, знание гражданином (даже неграмотным) уголовных законов презюмируется.

Тем не менее, для целей выбора тем же гражданином собственного представителя, защитника, в том же уголовном суде, где его знание закона, для целей уголовного преследования против него, презюмируется – теперь уже презюмируется незнание гражданином тех же законов.  Я много раз просила российских адвокатов объяснить мне правовую основу этого концептуального диссонанса.  Т.к. адвокаты были заинтересованы в сохранении статуса-кво, все, что я получала в ответ – это переход на личности и обвинения, так же, как адвокат Сергей Иванов обвинил Валентина Куклина, в том, что я «не понимаю» происходящего в адвокатуре, так как не нахожусь внутри российской адвокатуры, не являюсь ее членом.

Четвертая проблема в подходах к исследованию адвокатуры – и любой профессии – состоит в том, что лучшими исследователями регулирования профессий и профессиональных монополий являются не юристы, а экономисты, т.к. монополия – это экономическая категория.  Я, к примеру, являюсь экономистом, обладая, плюс к юридическому, экономическим образованием.  Большинство российских адвокатов, продвигающих идею, что только они «знают», как работает адвокатская монополия, экономистами не являются.

Пятая проблема – никто из адвокатуры до сих пор не объяснил, почему адвокатская монополия не нарушает российский федеральный антимонопольный закон.  Одно то, что закон об адвокатуре существует (продавлен через Госдуму людьми, проводящими специальные интересы адвокатской корпорации), еще не свидетельствует о том, что нет диссонанса между Законом об адвокатуре и федеральным антимонопольным законом.  Этот диссонанс никто разрешать не собирается, адвокатура собирается этот диссонанс только усиливать расширением монополии до абсолютной.

Шестая проблема – в том, что закон, чтобы быть справедливым и применимым, как требует и Конституция России, и Международная конвенция по правам человека, должен быть ясным.  При ясности законов исключительная роль адвоката, позиционирующаяся как исключительная возможность только лица с высшим юридическим образованием и сдавшего адвокатский экзамен знать и понимать закон, чтобы защищать права клиентов, исчезает.  Если закон неясен – нужен не адвокат, а смена закона на ясный. 

Седьмая проблема – те же самые ученые степени.  Почему-то молодой адвокат, сдавший 15-минутный экзамен, позиционирует себя как более знающий, чем опытный юрист или даже опытный не-юрист, проработавший на рынке юридических услуг долгие годы, и уже тем большим диссонансом звучат заявления адвокатов о превосходстве своих знаний над знаниями кандидатов и докторов юридических наук – не-адвокатов.  На полном серьезе заявлять, что 15-минутный экзамен на статус «весит» в плане знаний и опыта больше аспирантуры, докторантуры и работы над написанием и защитой диссертаций на тему права, могут только люди недалекие, а ведь адвокаты заявляют о своей исключительной интеллектуальной компетенции.

Восьмая проблема – адвокатура захватила монополию в уголовном суде и пытается захватить абсолютную монополию, кичась своей якобы публичной функцией по «помощи населению».  Однако, действует адвокатская корпорация за закрытыми дверьми, в свои финансовые и дисциплинарные дела публику не пускает, заявляя, что это «внутрикорпоративные» дела – несмотря на то, что, и в этом девятая проблема адвокатуры, о которой адвокаты, «исследующие» свою корпорацию изнутри, говорить не будут, лишением статуса публично выводит адвокатов из громких уголовных дел по требованию Минюста, лоббиста по продвижению абсолютной монополии и одновременно хозяина СИЗО.  Конфликты интересов при подобном раскладе очевидны, но еще более вопиющим является факт, что адвокаты выводятся из уголовных дел через лишение статуса без ведома и согласия клиентов и клиенты, таким образом, лишаются права на «адвокатскую тайну» в общении с представителями по их выбору – и лишаются такого права фактически по просьбе силовых структур, к которым принадлежит, в силу своей юрисдикции над СИЗО, Минюст.

Этот диссонанс адвокаты, находящиеся внутри объекта исследования, адвокатуры, объяснять не будут, т.к. объяснять тут нечего – налицо конфликт интереса, поэтому адвокаты предпочитают пытаться дискредитировать внешних критиков такого конфликта интереса личными нападками на их якобы «незнание», что происходит внутри адвокатской корпорации.

Однако, конфликт интереса усугубляется тем, что Минюст присутствует, по Закону об адвокатуре, в составе квалификационных комиссий адвокатских палат, участвует в возбуждении дисциплинарных производств против адвокатов.

И, как адвокаты радостно рапортуют в публикациях в печати и в сети Интернет, хотя статус адвоката выдается якобы «независимой» адвокатской корпорацией (с участием судей, депутатов законодательных собраний и представителей Минюста в составе квалифкомиссий корпорации), свидетельство этого статуса, адвокатской удостоверение, выдается почему-то органом государственной власти, выступающим фактически оппонентом адвокатов в суде, Минюстом.

Десятая концептуальная проблема деятельности адвокатуры – адвокатура ставит население страны, ради благородной миссии помощи которому адвокатура захватила монополию на представительство в уголовном суде, перед бессмысленным и жестоким выбором – либо выбирай для представительства в суде члена нашей корпорации, либо никого, иди и представляй себя сам, хотя мы утверждаем, что ты закона не знаешь и знаниями для представления сам себя не обладаешь.  При этом даже если ты выберешь себе члена нашей корпорации, мы можем тебя лишить твоего представителя по выбору по нашему личному усмотрению, без твоего ведома, согласия и возможности оспорить наше решение, потому что статус адвоката у твоего собственного представителя – это якобы не твое дело.

Это мелочный, мстительный и финансово заинтересованный подход, не соответствующий «высокой миссии» адвокатуры, под которую адвокатура пролоббировала себе ограниченную монополию и продолжает себе продавливать абсолютную монополию.

Если человек способен представлять себя сам в уголовном суде – и это логично, если знания уголовного закона для целей наложения ответственности за его нарушение презюмируется, такое знание должно презюмироваться для всех целей – он должен быть способен и принять решение, кого ему выбрать представлять себя вместо себя.

Адвокатская корпорация говорит – нет, сам себя можешь представлять как хочешь, а вот если будешь выбирать кого-то представлять себя, будь добр выбрать нас, почему – потому что ты сам не знаешь, что тебе лучше, а мы знаем, что для тебя лучше, лучше тебя самого.

До сих пор ни один адвокатский функционер не попытался объяснить этот концептуальный диссонанс и этот жестокий выбор, перед которым адвокатская корпорация ставит население России.

Если гражданин может представлять себя сам, он может и выбирать кого угодно для представления себя в суде.  Это простая логика.  Иначе забота адвокатской корпорации об обязательной и обязательно квалифицированной (и дорогой) помощи навязываемого гражданину члена корпорации выглядит надуманной и неискренней.

Одиннадцатая проблема-диссонанс в адвокатской корпорации – в том, что никто в России, никогда, за время действия ограниченной адвокатской монополии в уголовном суде, до и для целей принятия нынешнего Закона об адвокатуре и после принятия этого закона и во время по крайней мере 10-летней борьбы адвокатской корпорации (при помощи интересного «друга» адвокатов, хозяина СИЗО и оппонента в ЕСПЧ Минюста) за расширения адвокатской монополии до абсолютной – не удосужился провести в России социально-экономическое исследование рынка юридических услуг.  Никто не удосужился получить ответы независимых экспертов на вопросы:

·         Какова потребность в возмездной «юридической помощи», услугах,

·         Какова потребность населения России, патологическая бедность которого признается на самом высоком уровне правительства России (несмотря на богатейшие ресурсы страны), в бесплатной юридической помощи (услугах);

·         Как уже ударяет по населению адвокатская монополия, какого качество работы адвокатов по назначению, достаточно ли выделяется средств, адекватно ли могут представлять клиентов адвокаты на эти средства, добросовестно ли эти средства расходуются,

·         Как ударит по населению расширение адвокатской монополии до абсолютной,

·         Как клиенты оценивают качество услуг адвокатов, юристов – не-адвокатов и неюристов, хотят ли клиенты выбросить с рынка юридических услуг неюристов, хотят ли клиенты закабаления юристов в адвокатуре -и естественного при таких условиях сокращения предложения и повышения цен на услуги.

Подобное исследование, обширное, хорошо методически обеспеченное, исследование, было проведено на переломе 20-21 веков в Англии.  Отличия в качестве и результатах между услугами судебных юристов и неюристов в худшую сторону для неюристов исследование не показало, напротив, показало, что во многих случаях услуги неюристов превосходят по качеству, результатам и клиентской удовлетворенности услуги судебных адвокатов.

Отчет об исследовании, включая методологию и результаты его проведения, есть в открытом доступе, на английском языке, я сейчас готовлю перевод на русский.

В отчете 44 страницы с приложениями.

У адвокатуры и Минюста мощный финансовый потенциал, но у них не хватило денег (или желания) нанять переводчика, чтобы перевести и обнародовать это исследование для рядовых адвокатов.

Вместо этого адвокатские функционеры продолжают талдычить о своей исключительности и исключительном качестве адвокатских услуг – одновременно со статистикой в самой Концепции, показывающей, на основании хотя бы числа жалоб против адвокатов и не-адвокатов, что качество услуг не-адвокатов лучше, чем адвокатов.  Это подтвердил и замминистра Денис Новак, лоббирующий Концепцию для ФПА – в интервью журналу «Закон» в декабре 2017 г., что адвокаты проиграли конкуренцию юристам за «премиального клиента», «большой российский бизнес», с иностранными инвестициями, насколько я понимаю, потому что Денис Новак наивно раскрыл планы государства с помощью расширения адвокатской монополии до абсолютной (и загона выигравших юристов в организацию проигравших адвокатов) «убедить» клиентов юристов перевести рассмотрение своих дел из английских судов в российские.

Несмотря на наличие информации об исследовании о том, что неюристы предоставляют не худшие, а иной раз и лучшие услуги, чем адвокаты, Геннадий Шаров, функционер ФПА, заявил недавно, что Концепцию нужно вводить как можно скорее, сначала ввести абсолютную монополию (и устранить неюристов с рынка вообще) в рамочном законодательстве, а потом уже «прорабатывать детали», то есть думать о концептуальных несоответствиях.

Конечно, когда рамочное законодательство будет продавлено, о концептуальных несоответствиях думать никто не будет, так как целью является именно рамочное законодательство, принятие за истину положения, что абсолютная адвокатская монополия нужна.

Конечно, двенадцатая концептуальная проблема адвокатуры состоит в том, что в демократическом государстве и гражданском обществе, защиту которой адвокатура декларирует как свою благородную «публичную миссию», поставщика услуг, агрессивно продавливающего свою кандидатуру как монополиста на рынке, нельзя близко подпускать к разработке и продвижению законопроектов, в которых есть, как в абсолютной адвокатской монополии у ФПА, финансовая и властная заинтересованность.  В России получается все наоборот.

Тринадцатая концептуальная проблема адвокатуры состоит в том, что об ударе по доступу населения к правосудию никто из адвокатских функционеров не думает.

Наоборот, молодые адвокаты «играют» в игры, где обсуждают в качестве цели введения абсолютной адвокатской монополии запрет на предоставление бесплатной юридической помощи кроме как по каналам адвокатов по назначению, проплаченных из ограниченного бюджета государства.  При этом, как уже говорилось выше, не было проведено и не планируется до введения законопроекта по Концепции проводить исследования, какой пласт бесплатной юридической помощи будет при этом потерян для населения.

Одновременно «исследователи», нанятые ФПА (Александр Хвощинский) откровенно говорит, что целевой клиентской аудиторией адвокатуры являются не неимущие клиенты, а клиенты весьма имущие – что противоречит оглашенной «миссии» адвокатской монополии для целей «улучшения юридической помощи» населению.

Одновременно же другие российские исследователи-адвокаты (см. цитаты в моей первой статье о Концепции на Academia.edu) заявляют, что цены на услуги точно возрастут – ну и пусть, интересами тех, кто хотел бы, неразумно, «выбрать» неквалифицированную юридическую помощь (еще раз заметим, что исследования о качестве помощи адвокатов, юристов и неюристов не проводилось и проводить никто не собирается), можно откровенно пренебречь.

Одновременно Минюст предлагает в качестве якобы «зеркального» ответа на предлагаемый в качестве конфеты для привлечения юристов в адвокатуру (убеждения юристов, что насильственное включение их в адвокатскую корпорацию не так плохо, как представляется) закон об уголовной ответственности за «вмешательство в деятельность адвокатов» закон об уголовной ответственности за превышение полномочий адвокатов.  Ясно, что, раз возбуждать уголовные дела будет прокуратура, оппонент адвокатов в суде, какие из этих «зеркальных» законов будут оставаться без применения, и какие будут применяться так же агрессивно и широко, как законы о репостах.  Кстати, автор закона о репостах и закона о превышения полномочий адвокатов один – сенатор Андрей Клишас, по некоторым сведениям, бизнес-партнер Юрия Пилипенко или его бизнес-структур.

Одновременно к.ю.н. и доцент, но при этом адвокат Ольга Власова радостно оповестила недавно адвокатское сообщество на одном профессиональном форуме о существовании за рубежом – в Израиле – уголовной статьи за предоставление юридических услуг, не будучи адвокатом.

У публикации сразу появились «лайки», одобрение именно адвокатов.

Такое же уголовное законодательство существует в США, откуда ФПА с Минюстом и пытаются копировать многие черты адвокатской монополии.

В США адвокатская монополия, подкрепляемая уголовной статьей за «практику права», в то время как что такое «практика права», в законе так и не определено, уже вызвала «пропасть правосудия», когда большинство американцев не может себе позволить юридическую помощь.

Однако, постоянный эксперт комитета по конституционному законодательству и государственному строительству Совета Федерации Федерального Собрания и со-учредитель адвокатской организации «Инициатива-2018» Евгений Корчаго недавно заявил по поводу повышения госпошлин в судах в несколько раз, до уровня минимальных пенсий, что «правосудие не должно быть дешевым».

В недавнем интервью юристу Сергею Васякину Корчаго рассказал о продолжающихся «переговорах» между юристами и адвокатами о достижении «компромиссов» при введении абсолютной адвокатской монополии.

На языке федерального антимонопольного закона, адвокаты и юристы договариваются о рейдерском захвате рынка.

При этом совершенно очевидно, что судьба неимущего и малоимущего населения и его доступа к правосудию состоятельную верхушку адвокатуры не интересует, так как общества защиты прав потребителей к таким дискуссиям различные адвокаты и адвокатские функционеры даже не думают подключать.

Таким образом, исследований о введении монополии, о правовой базе ограничения населения в выборе представителя в суде, о необходимости регулирования рынка, о необходимости выбора монополии как типа регулирования и о выборе/назначении именно адвокатуры в качестве регулятора этой монополии, не проводилось.

Исследование о потребности в рынке бесплатной помощи, о том, сколько бесплатной юридической помощи в данный момент предоставляется населению России на рынке юридических услуг, не проводилось.

Адвокаты открыто заявляют, что бесплатную юридическую помощь населению по выбору поставщика нужно запретить (а бюджет, как известно, не резиновый и средств на адвокатов по назначению может не хватить на всех, кто сейчас получает бесплатную юридическую помощь от юрфирм), и что правом населения на выбор поставщика услуг и по качеству, и по цене можно пренебречь при введении монополии.

Никакой проработке концептуальных диссонансов – а другими словами – несоответствия Конституции и законам об установлении недееспособности граждан никто заниматься не хочет.  Вместо этого ФПА призывает о концептуальных диссонансах не думать, а вместо этого критикует тех, кто смеет подмечать эти диссонансы и публично их обсуждать.

Четырнадцатая концептуальная проблема при вводе абсолютной адвокатской монополии – резкое сокращение предложения (количества поставщиков), т.к. неюристы будут выгнаны с рынка, а юристы не все сразу смогут быть принятыми в адвокатуру и резкое повышение цен – и из-за сокращения предложения, и из-за того, что затраты на статусный экзамен, первоначальный и ежегодный взносы в адвокатскую корпорацию будут закладываться в цену юридических услуг, чего сегодня у не-адвокатов не происходит.

Таким образом, под декларации об «улучшении» доступа населения к квалифицированной юридической помощи большинству населения России такой доступ, как и доступ к правосудию, будет попросту отрезан.

То, что подобным мошенничеством занимается адвокатура, профессия, призванная, наоборот, защищать права неимущего населения, и делает это под мошеннической декларацией об «улучшения качества юридической помощи», особенно возмутительно.

Пятнадцатой концептуальной проблемой является направление финансовых потоков через одну НКО (адвокатскую корпорацию) без тендеров.  В Англии исследование рынка проводилось именно для того, чтобы решить, оправданно ли проводить деньги из государственного бюджета на бесплатную юридическую помощь только через адвокатуру или эти деньги более эффективно будет разделить между судебными юристами и неюристами, на контрактной основе.  На основании исследования в Англии правительством было принято  решение, обратное тому, которого добивается адвокатура России от правительства России безо всяких исследований рынка, на веру (адвокатуре, навязывающей себя в качестве монополиста на рынке).  В Англии адвокаты, в результате этого исследования, лишились монополии на распоряжение государственными деньгам на бесплатную юридическую помощь населения.

Шестнадцатая проблема – зачем адвокатуре захватывать РЫНОК юридических УСЛУГ и загонять в адвокатуру (в себя) миллион юристов, оказывающих юридические УСЛУГИ на РЫНКЕ на КОММЕРЧЕСКОЙ основе, если адвокатура агрессивно отрицает коммерческий характер адвокатской деятельности, заявляет, что услуг адвокаты не оказывают, а только возмездную «помощь», и что вообще адвоката не нанимают за деньги, а «приглашают».

Если у юристов услуги, а у адвокатов – не-услуги, нет смысла адвокатам заставлять юристов отказаться от оказания услуг и заниматься не-услугами.

И семнадцатая проблема – в настоящее время услуги («помощь») адвокатов не подпадают под закон о защите прав потребителей, а услуги юристов – подпадают.  Загоном юристов в адвокатуру услуги юристов выводятся из-под действия закона о защите прав потребителей, что для юристов представляется как привлекательный момент, стимул вступления в адвокатуру.

Даже простое перечисление этих проблем явно демонстрирует непроработанность, ангажированность и катастрофические последствия для российского населения от предлагаемого (адвокатами) расширения собственной монополии на рынке юридических услуг до абсолютной.

Законы в России все же должны вводиться не корпорациями, а народом, через своих представителей, и для народа, а не для целей создания финансовых и властных привилегий корпорациям.

Даже если они называются «некоммерческими» организациями и выступают под знаменами благородных миссий.

И совершенно очевидно, что адвокатура не только неспособна честно анализировать свои проблемы, но и не хочет этого делать.  Честное исследование рынка, качества услуг различных поставщиков на рынке может привести не к абсолютной адвокатской монополии, а к смерти той ограниченной адвокатской монополии, которая есть сейчас.

И такое исследование – при рассмотрении законопроектов, регулирующих доступа населения к правосудию – должно быть проведено, проведено независимыми исследователями, и вопрос о введении любых видов монополий на представительство в суде является вопросом такой важности для населения, что он должен быть вынесен на всероссийский референдум.

Думать вредно

В сентябре 2017 года в России были опубликованы два законопроекта по реформированию/регулированию рынка юридических услуг - проект, предлагаемый Верховным судом и руководителем Ассоциации российских юристов, сенатором Крашенинниковым.

Конечно же, и тот, и другой законопроект был разработан группами, финансово заинтересованными в его проведении, но, похоже, в России конфликты интересов в разработке, предложении и проведении законопроектов, игнорируются, а совести для того, чтобы самим подумать и не пытаться проталкивать через государственное законодательство частные интересы своих профессиональных сообществ у самих авторов законопроектов нет.

Юридическое сообщество отреагировало на "законопроект Крашенинникова" так - "это сулит нам прибыли" (статья от 27 сентября 2017 года, за месяц до публикации "проекта законопроекта" ФПА/Минюста).

Адвокатское сообщество озаботилось - и 24 октября 2017 года, в ответ на "закон Крашенинникова" был опубликован третий законопроект на ту же тему - на этот раз рожденный в совместных переговорах между корпорацией адвокатов, Федеральной Палатой Адвокатов, и Министерство Юстиции России (в чьей юрисдикции, что весьма интересно, находятся следственные изоляторы предварительного заключения).

Население к обсуждению - как было проверено председателем общества судебных поверенных Вадимом Лютенковым - не привлекалось, хотя монополии любых видов, которых добиваются все три законопроекта, напрямую затронет интересы населения, ограничив выбор каждым дееспособным человеком собственного представителя в суде.

"Проект законопроекта" ФПА/Минюста, т.н. "Концепция", с самого начала хромала на обе ноги.  

Предварительного исследования рынка независимыми разнопрофильными исследователями для введения ограничения для входа на рынок юридических услуг и возможных последствий для населения не проводил никто - хотя в Англии подобное исследование было проведено, сравнение качество и результатов работы юристов и не-юристов, и не выявило преимуществ работы юристов перед лицами без юридического образования.  Казалось бы, исследование есть, методика, по которой оно проводилось есть, почему бы не провести такое исследование, прежде чем бухнуть в колокола?

Нет, ФПА и адвокаты во всевозможных юридических тусовках в соцсетях давят на презумпцию качества своих услуг, кстати, меняя терминологию.

Услуги - это как бы "помощь".
Потребители услуг - "доверители".
Адвоката не нанимают, а - "приглашают".
И деятельность адвоката, в сравнении с юристом - "некоммерческая", не ради презренного металла, а ради публичной благородной миссии по защите прав граждан и установления основ гражданского общества.

Правда, в самой адвокатуре с гражданским обществом плоховато - критика давится, генералы ФПА публично заявляют, что идеальной моделью адвокатуры является вообще-то религиозный орден, с его "аскезой" и отсутствием критики "коллег", а тем паче руководства ФПА, как делятся обязательные денежные сбора с адвокатов на осуществление "публичной" функции, ФПА делиться не хочет, генералы ФПА лишают адвокатов статуса и выводят их из громких уголовных процессов по указке то Минюста, то судейства.

Для возрождения "демократического начала" в адвокатской корпорации - что само по себе является оксюмороном, т.к. адвокатская корпорация является атавизмом, и копией средневековых гильдий, где о демократии речь никогда не шла - было недавно создано объединения адвокатов и юристов "Инициатива-2018".  Правда, несмотря на оглашенные цели, гражданское общество, публичная миссия адвокатуры и т.д., реальная миссия этой организации просматривается - на основании чуть ли не ежедневных дискуссий на публичной площадке И-2018 на ФБ - как придерживание двери в адвокатуру закрытой, адвокатам от юристов, чтобы не составили конкуренцию в уголовных делах, а юристов - чтобы сохранить собственную свободу, не платить лишних поборов за право зарабатывать профессиональной деятельностью и не рисковать полным лишением профессии на основании каприза адвокатского функционера, как это планируется по Концепции.

Более того, в связи с замазыванием адвокатскими функционерами и многими рядовыми адвокатами экономического смысла уже существующей адвокатской монополии (в уголовном суде), и в связи с настойчивыми декларациями адвокатов и их генералов, что адвокатская деятельность - деятельность некоммерческая, а юридическая - коммерческая, совершенно непонятно, зачем адвокатам нужно подминать под себя РЫНОК юридических услуг, и заставлять заниматься своей некоммерческой деятельностью миллион юристов, которые в настоящее время спокойно занимаются коммерческой деятельностью и в адвокатуру вступать не хотят.

Кстати, статистика, содержащаяся в самой Концепции, указывала на то, что это у адвокатов качество работы хуже, чем у не-адвокатов, а информация, просачивающаяся в высказываниях российских адвокатов в соцсетях, позволяет предположить, что в адвокатуру многие приходят все-таки ради привилегированного положения на рынке юридических услуг, включая гражданские процессы, а вовсе не из благородных целей и ради осуществления "публичной миссии" адвокатуры.

Слышатся заявления от адвокатов, уже давно, что адвокатура - это "кусок пирога" адвокатов, что ФПА должна этот кусок пирога защищать, и что правильно делает, что защищает.

С идеей саморегулирования на благо потребителей идея защиты пирога плохо сочетается.

Слышатся заявления от адвокатов, что закон о защите прав потребителя к адвокатам не применим, потому как у адвокатов не потребители, а "доверители" - то есть смена терминологии нужна для выхода из-под надзора государства за качеством услуг.  

Противники монополии, не являющиеся адвокатами, подвергаются исключению из дискуссии, в лучшем случае, и в худшем - насмешкам и откровенной, порою хамской, травле, со стороны адвокатов - причем в юридических, профессиональных Интернет-сообществах.

Даже в более-менее бесцензурно настроенной Инициативе-2018 (где, тем не менее, существуют два портала, открытый и закрытый, закрытый только "для членов" и с темами дискуссиями ДСП) на учредительном собрании не дали слово специально приглашенному и приехавшему на конференцию из другого города доценту Роману Мельниченко, в свое время ушедшему из адвокатуры из-за несогласия с диктаторскими методами работы адвокатской корпорации.

Когда 23 апреля 2018 г. Роман Мельниченко упомянул у себя на ФБ-страничке о подобном казусе,

один из членов нового правления Инициативы обвинил его во вранье:

Последовал следующий диалог:

Потом последовало подтверждение правоты Романа Мельниченко от свидетеля.

На что извинения Александра Редькина не последовало, а последовал следующий диалог:

И вместо извинения Редькиным было предложено следующее:

То есть было предложена насмешка.

Личное мнение - когда в правлении организации с заявками на такую общественную значимость находится человек, неспособный признать свою неправоту, даже припертый к стенке доказательствами - причем неправоту в несправедливом обвинении коллеги, взрослого человека, доцента, преподавателя права, приехавшего за собственный счет на собрание твоей организации в качестве приглашенного гостя, репутации организации с самого начала наносится непоправимый вред.

Последовали мнения, почему Роману Мельниченко не дали слова:

При этом так и не извинившийся Редькин заявил, что приветствует критику.  И предложил Роману Мельниченко выступление на "следующем собрании" (куда еще приехать нужно опять, за собственный счет) в издевательском тоне.   Не смешно.

К шутовству Александра Редькина добавилось, к сожалению, шутовство Дмитрия Талантова.

А вопрос был на самом деле серьезный.

И - "забыл", "закрутился"?  Адвокат с профессиональной памятью? В вопросе ведения собрания, где сам себя выдвинул на эту должность?  Хоть убейте меня, не верится.

И со мной заочно согласен Владимир Митрохин.

Первым тревожным шагом Инициативы была концепция "закрытой двери" - зачем, собственно, Инициатива создавалась (по декларации ее создателей) - держать дверь в адвокатуру закрытой юристами и адвокатами с обеих сторон.  Отсюда в Устав были заложены требования борьбы за корпоративность адвокатуры и за идеологическую чистоту членов И-2018.

Вторым тревожным шагом Инициативы-2018 было - одновременно с призывом к обществу поддержать И-2018 из-за ее публичных инициатив, создание секретного параллельного портала, секретного плана действий, и публичное заявление, что И-2018 имеет право на секретный план действий.  

Третьим тревожным шагом И-2018 стало невключение, неприглашение к себе представителей обществ защиты потребителей.

Четвертым тревожным шагом И-2018 стало выступление на учредительном съезде И-2018 Каринны Москаленко, заявившей, что И-2018 - "не оппозиция", и призвавшей избрать в качестве рупора для освещения новостей И-2018 не "радикальную" "Новую Газету", а "Коммерсант" (хотя адвокатская деятельность, как Каринна Москаленко позже настаивала в видео-интервью с Сергеем Васякиным, не является коммерческой, и адвоката не нанимают, а "приглашают).

Пятым тревожным шагом И-2018 стала не-дача слова на учредительном собрании доценту и к.ю.н. Роману Мельниченко, который необходимость корпоративности для адвокатуры, кстати, не оспаривал.

Шестым тревожным шагом И-2018 стала неподдержка Марка Фейгина, лишенного статуса по указке Минюста в середине политического, закрытого уголовного процесса.

Отсутствие немедленной реакции на событие такого масштаба уже было плохим пиаром для И-2018.

Еще худшим пиаром была попытка руководителей И-2018 увести вопросы о лишении Фейгина статуса от темы, отрицать проблему, отвечать вопросом "Саматокакова" на вопрос об Инициативе.

После трех постов разных участников Инициативы на эту тему, наконец, были озвучены официальные основания не-помощи Марку Фейгину:

1. мы созданы только для себя (своих членов), Евгений Корчаго;
2. мы не обязаны поддерживать всякую глупость (Дмитрий Талантов)
3. вы же не будете оспаривать устав клуба аквариумных рыбок заниматься только аквариумными рыбками (Дмитрий Талантов).

Седьмым тревожным шагом И-2018 была реакция его со-учредителя Евгения Корчаго на повышение - до уровня минимальной пенсии - госпошлин в судах.  Корчаго такое повышение поддержал и открыто заявил, что "правосудие не должно быть дешевым".

Большим положительным моментом, несмотря на все отрицательные, стало представительство Дмитрием Талантовым интересов адвоката Ольги Шипуновой, которую Кировская региональная палата пыталась лишить статуса за критику председателя палаты Марины Копыриной.  Кировская палата устыдилась интереса адвокатского сообщества к своей постыдной попытке и дисциплинарное дело против Ольги Шипуновой сначала усилила, а потом прекратила.

Тем не менее, от Фейгина И-2018 отмахнулась.

При всей не-революционности И-2018, для ФПА она предоставляется организацией настолько революционной, что Дмитрия Талантова, президента одной из региональных палат, не допустили на одну из видео-конференций ФПА, т.к. президент ФПА Юрий Пилипенко был на Талантова зол из-за неподдержания Талантовым Концепции и открытого выступления против нее.

Несмотря на призывы ФПА и Новака к "давайте жить дружно", давайте объединяться "на платформе адвокатуры", что для каждого разумного юриста означает "в подчинении адвокатуре", несмотря на призывы Новака к адвокатам ради Концепции прекратить свое снобистское отношение к юристам (см. апрельские тезисы Новака), снобизм только нарастает.

Адвокат Нижегородской адвокатской палаты Александр Маслов пригрозил избить доцента Романа Мельниченко, если он осмелится приехать в Нижний Новгород (куда Мельниченко часто приезжает по работе) за ряд критических статей о нецелевом использовании обязательных взносов адвокатов на проведении адвокатского конкурса красоты, где в числе рефери присутствовал представитель ФПА.  При этом Маслов в комментариях подчеркивал, что Мельниченко адвокатом больше не является и нечего ему лезть не в свое дело.  О публичной миссии адвокатуры и обязательных сборах на осуществление исключительно этой миссии Маслов явно забыл.

 "Адвокаты и юристы без цензуры", а также "Праворуб" исключили член-корра РААН Валентина Куклина, за то, что задавал неудобные концептуальные вопросы по нестыковкам в адвокатской монополии.  

Вчера "Адвокаты и юристы без цензуры" выгнали ("забанили") человека, Веру Гагарину, осмелившегося задать откровенный вопрос - зачем юристы идут в адвокаты, перечислите, пожалуйста, преимущества статуса.

Прежде чем адвокаты спохватились и подняли свое обычное знамя "публичной миссии", многие адвокаты таки рассказали Вере Гагариной о своих многочисленных привилегиях перед "просто юристами", причем не только в сфере уголовного права. 

Конечно, потом дискуссия перешла в нападки на автора за неправомерный вопрос и заявления, что тот, кто вообще такие вопросы задает, не понимает и никогда не поймет благородной миссии адвокатов, что можно вообще-то работать не корысти ради.

При этом немногочисленные, но имеющиеся исследования российских ученых указывают на то, что цены за услуги, настаиваю на ясном экономическом термине, адвокатов, выше цен на услуги "просто юристов" - и это понятно.   

Сверхвысокий первоначальный взнос для вступления в адвокатуру, взнос за сдачу экзаменов и ежегодные обязательные взносы адвокатов закладываются в цену, что юристам делать не нужно.

Простой вопрос по существу Веры Гагариной вызвал грандиозные волнения с обвинениями со стороны адвокатов, причем "Адвокаты и юристы без цензуры" применили цензуру и забанили, якобы за хамство (которого не было) автора и юриста, поддерживающего автора против хамских нападок адвокатов, но адвокатов, допускавших хамские высказывания в адрес автора и юриста, поддержавшего автора, не исключили.

Не меньшее возмущение у адвокатов, включая адвокатов, участвующих в обсуждениях на открытой площадке И-2018, вызывают посты члена-корреспондента Российской Академии адвокатуры и нотариата Валентина Валентиновича Куклина, который вот уже который год пытается добиться от адвокатуры ответа - на каком конституционном основании адвокатская корпорация ограничивает выбор дееспособным потребителем поставщика услуг, представителя в суде?

Среди большой группы адвокатов, как я отмечаю на протяжении уже нескольких месяцев, считается хорошим тоном нахамить Валентину Куклину, обозвать его, назвать его посты бредом и т.д. - все, только не ответить на вопрос по существу.

Как следствие такого "взаимодействия" адвокатов и юристов, происходит естественный процесс отсева, юристы уходят с адвокатских площадок, не видя для себя возможности обсуждать вопросы права в рамках профессиональной дискуссии,  и отмечают, что если уже сейчас адвокаты позволяют себе не просто снобизм, а откровенное хамство против "просто юристов", причем и в судах, и на профессиональных площадках, созданных в соцсетях (основания для подобного мнения автора - просмотр постов юристов, адвокатов в соцсетях, на профессиональных площадках и вне их, и личные беседы с российскими юристами) - то что же будет при введении абсолютной адвокатской монополии.

В декабре 2017 года главный лоббист ФПА со стороны Минюста, замминистра Минюста РФ Денис Новак, признался в интервью журналу "Закон", что юристы выиграли у адвокатов "премиального клиента" - "большой российский бизнес" (с иностранным капиталом, насколько я понимаю, судя по контексту, о чем речь ниже), и что целью загона юристов в адвокатуру является "надежда", что загнанные в адвокатуру юристы "побудят" своих клиентов, в настоящее время выбирающих для разборов своих споров юрисдикцию английских судов, почему-то вернуться в жаркие объятия российских судов.

Это очень высокая ставка, особенно учитывая политическую ситуацию и, скажем так, "качество правосудия" в России.

Понятно, что надежда будет приказом адвокатам пытаться всеми правдами и неправдами предавать интересы своих клиентов и возвращать их из-за границы в российские суды (и СИЗО), теперь уже под страхом потери профессии.  Этой высокой миссии Новак пока не выполнил.  Но ФПА активно ему в достижении этой цели помогает.

С момента оглашения Концепции в октябре 2017 года прошло 9 месяцев, с тех пор Новак собирал "круглые столы" и беседовал с адвокатами и юристами на различных площадках, см., напр., его "программное заявление" на таком круглом столе 20 апреля 2017 года, как раз под учредительное собрание Инициативы-2018, но привлекательной идея абсолютной адвокатской монополии так и не стала, и стала, наоборот, катализатором расслоения - или демонстрации имеющегося расслоения - адвокатского сообщества.

После совещания с участием министра юстиции Коновалова 6 июля 2017 года было заявлено, что "Концепция нужна, но ее нужно доработать".

Интересно то, что Коновалов заявил, что необходимо, чтобы "Концепция была одобрена теми, кого она коснется", но явно имея в виду не население, по которому адвокатская монополия ударит наиболее тяжело, повысив цены и сократив или даже прекратив доступ большинства населения к правосудию, а профессиональные группы поставщиков юридических услуг, которых, ввиду их финансовой заинтересованности, Минюст близко не должен был подпускать к работе над законопроектами о регулировании рынка юридических услуг.

Учитывая то, что даже Минюст ни на грамм не продвинулся в сторону принятия Концепции и за дело уже взялся сам министр юстиции, в юридическом и адвокатском сообществе стали поговаривать о грядущем смещении Дениса Новака с поста замминистра, как не оправдавшего возлагаемые на него надежды о проталкивании монополии.

Более того, к законопроекту Крашенинникова тем временем подключился законопроект Андрея Клишаса, насколько я понимаю, друга, союзника и/или бизнес-партнера Председателя ФПА Юрия Пилипенко.  

Клишас является автором позорно известных законов о репостах и лайках, по которым уже сидят в России тысячи людей, и многие тысячи насчитывает список запрещенной литературы Минюста.  В законопроект Клишаса, в частности, вошло предложение о фактическом закрепощении вновь принятых адвокатов (а это будет миллион юристов в случае принятия абсолютной адвокатской монополии) за первоначальной адвокатской палатой.  При этом работать можно будет в основном только в пределах территориальной юрисдикции "своей палаты", а право перехода в другую палату нужно будет испрашивать.

Таким образом, адвокатов лишат права передвижения и работы в том районе России, где захочется и где нанял клиент, а недовольных действиями местных палат можно будет запросто лишить не просто адвокатского статуса, но уже и профессии.

А статуса и профессии адвокатов стали лишать запросто - за критику власти, как это случилось с адвокатом Виталием Буркиным, и теперь уже ФПА готовит для себя "право" истребовать дела "недодисциплинированных" местными палатами адвокатами и добивать их.

Что самое интересное, заманивая юристов в адвокатуру, и Новак, и Пилипенко с непонятной для разумного человека настойчивостью продолжают проводить мысль, что планируемое абсолютное лишение профессии через лишение статуса - это хорошо.  Точно так же, как россиян сейчас убеждают, что хорошо будет поднять им пенсионный возраст так, что по статистике большинство россиян будут умирать на работе, до пенсии не дожив.  Хорошо это может быть только для абсолютных мазохистов.

Учитывая расслоение адвокатуры, раскол между адвокатами и юристами, вплоть до того, что даже Денис Новак призвал в своих "апрельских тезисах" адвокатов не относиться к юристам с таким снобизмом, какой они сейчас проявляют, и явное недовольство министра юстиции о темпах проталкивания монополии, ФПА выстрелило из пушки.  

Геннадием Шаровым.

Который сказал, что пора.  Пора переходить от слов к делу.

Обсуждать больше нечего, нужно продавливать монополию.

Напомню.

1.  Исследования рынка независимыми разнопрофильными экспертами, включая юристов, экономистов и социологов, проведены не были.

Еще в 2016 году выдвигались опасения, что при введении такой монополии многократно возрастет коррупция по принятию адвокатского экзамена (и исключению из профессии), и перекроется доступ населения к правосудию.  Это Шарова не касается.  Как и зарубежного "эксперта" ФПА Хвощинского, о котором речь шла в одной из моих предыдущих статей.  

По мнению Хвощинского, адвокатам незачем задумываться о судьбе "бесплатных" клиентов, им нужно думать, как завоевать платежеспособных.  Это к вопросу о высокой миссии адвокатов - помните разговор о хамском обращении к Вере Гагариной, посмевшей задав вопрос, зачем идете в адвокатуру, какие привилегии хотите получить.

А по мнению некоей молодой адвокатессы из Московской областной адвокатской палаты, бесплатную помощь любому по выбору самого адвоката (юриста) вообще следует запретить, и монополию ввести нужно именно затем, чтобы запретить бесплатную помощь населению.  Ну, лишится некоторое неизвестное холеной адвокатессе количество населения доступа к правосудию - ну и что, главное, на какое качество адвокатской помощи они будут смотреть через недосягаемую по цене витрину.

А вот и кредо Шарова/ФПА

Несмотря на то, что в демократическом государстве к вопросу регулирования профессиональной деятельности необходимо подходить в направлении от желания народа, источника власти и носителя суверенитета, и одновременно потребителя юридических услуг, а регулирование может проводиться только и исключительно на благо потребителя, в рамках Основного закона страны, и исключая из регулирования лиц и организаций с конфликтом интереса в регулировании, а ФПА и Минюст делают все наоборот,  несмотря на полный концептуальный салат в предлагаемой идее монополии - включая наличии целых двух взаимоисключающих презумпция для введения абсолютной адвокатской монополии:

• знания закона, для несения ответственности за его нарушения, и незнания закона, для выбора представителя в суде для защиты при предъявлении обвинения о нарушении закона,
• дееспособности (для целей подсудности) и недееспособности (для целей выбора собственного представителя в суде) -

по мнению человека, представителя организации с наиглавнейшим конфликтом интереса в этой ситуации, претендующего на роль монополиста и регулятора доступа к правосудию для каждого россиянина через возможность вывода из любого судебного процесса его адвоката, без ведома и согласия клиента - 

думать уже ни о чем не нужно.  Нужно трясти, как говорилось в одном старом анекдоте.

Что самое интересное - у ФПА уже появляются намеки на Путина и на то, что нужно заручаться помощью государства в протаскивании монополии.  Несмотря на сопротивление рядовых адвокатов и моря юристов.

Сначала пусть будет "дорожная карта", протащить закон в общем виде, а там уже не отвертятся.

Сможет ли ФПА и Минюст протащить (возможно, во время летних отпусков) монополию, не думая, и не давая о ней думать другим?

И потеряет ли в противном случае должность замминистра Новак за то, что не продавил то, что другие до него не могли продавить лет 10.

Поживем - увидим?