Адвокатская монополия на уголовное представительство в суде - как дележка рынка услуг приводит к чудовищной концептуальной неразберихе и потере прав потребителей. Салат из презумпций

В России сейчас бурлит дискуссия о правомерности дисциплины против нескольких адвокатов, особенно адвокатов, вовлеченных в уголовные процессы с политическим подтекстом, или дисциплина которых налагается их собственными органами самоуправления по просьбе высокопоставленных государственных чиновников.

Не вижу в этой дискуссии освещения основных вопросов в регулировании рынка любой профессиональной деятельности:

• зачем россиянам нужен адвокат?  какова его ценность для потребителя?

и

• какое имеет право постороннее для отношений адвокат-клиент лицо или организация вмешиваться в эти отношения и их прекращать без спроса или согласия клиента?

Понятно, почему эти вопросы не задаются. 

Задавать их адвокатам, бенефициарам существующей адвокатской монополии в уголовных делах, себе накладнее, потому что монополия эта уже сейчас никакого смысла не имеет, и если вопрос этот задать, ответом на него потребуется отмена этой монополии.

Давайте посмотрим, почему.

По Конституции Российской Федерации гражданам (и не гражданам, но давайте остановимся пока на обвиняемых-гражданах) России, представителям "народа, единственного источника власти и носителя суверенитета", полагается 

• право на самоопределение дееспособного человека, на принятие самостоятельных решений относительно собственной жизни,
• право на доступ к правосудию и
• право на квалифицированную юридическую помощь.

Сочетание этих прав дает право на самостоятельный выбор собственного представителя в суде.

Такое право у россиян есть - но в любых судах, кроме уголовного.

Когда россиянин, дееспособный взрослый человек (а других по уголовным делам судить нельзя), по совместительству источник власти и единственный носитель суверенитета государства по российской Конституции, хочет выбрать себе представителя в суде, происходит следующее.

Там, где ставки в судебном деле НИЖЕ - россиянину предоставляется безграничное право выбора своего представителя в суде, можно выбрать соседа, брата, свата, юриста, не-юриста, любого человека.  Ограничений нет.

А вот там, где у россиянина есть риск попасть за решетку вплоть до пожизненного заключения - вот там его право выбора собственного судебного представителя уже ограничено.

Причем, что самое интересное, говорить суду о том, что якобы не знал закона, в нарушении которого россиянина обвиняют, бесполезно - для целей уголовного преследования существует и жестко применяется презумпция знания закона, всеми.

Если

• знание всех российских законов всеми россиянами презюмируется,
• ценность услуг адвоката должна тоже презюмироваться - как нулевая.  В конце концов, адвокат продает то, что каждый россиянин уже знает - знание закона.
  

Людям, таким образом, дают "конституционное право" на помощь, ценность которой, по логике российских же законов (в США точно так же, кстати) равна нулю, и одновременно их право на выбор поставщика этой помощи ограничивается - на абсурдном основании, потому, что якобы только у поставщика-монополиста есть знания закона (те самые, которые у каждого россиянина презюмируются) для того, чтобы определить достоин ли поставщик такого выбора себя со стороны потребителя.

Давайте еще раз и в деталях, рассмотрим эту ситуацию.

Поставщик-монополист устанавливает монополию.

В области услуг, гарантированных Конституцией РФ, но ценность которых презюмируется как нулевая.

Ограничивающую право выбора потребителем конкурента поставщика и сводящую "выбор" потребителем поставщиков только к списку одобренных поставщиком-монополистом.

Потому что.

Поставщик лучше, чем потребитель, знает, достоин ли он такого выбора потребителя.

Потому что.

Поставщик - эксперт в той области, знание которой потребителем презюмируется по закону.

Парад абсурда продолжается в ответах на несколько простых вопросов, которые "саморегулирующимися" российскими адвокатами даже не ставятся.

Вопрос 1.  Имеет ли дееспособный россиянин право принимать важные самостоятельные решения относительно своей жизни (и смерти)?

Естественно, конечно, да.   Дееспособный россиянин имеет право вступать в брак, заводить детей, заключать договора на оплату услуг (включая адвокатские), записываться по контракту в армию, где могут убить, отказываться от медицинского лечения, которое может спасти жизнь (переливание крови, например, по религиозным убеждениям).

Вопрос 2.  Имеет ли дееспособный россиянин право принимать важное решение о выборе собственного представителя в суде?

Да, но с оговоркой.  В любом другом суде, кроме уголовного.  В уголовном суде россиянин может выбрать себе представителя только из списка, одобренного местной адвокатской корпорацией, что является ограничением дееспособности россиянина.  Впрочем, для целей заключения договора и оплаты услуг адвоката такой ограниченно дееспособный россиянин полностью дееспособен.

Вопрос 3.  Кто разрешил местной адвокатской корпорации ограничивать дееспособность россиянина?

Государство, через закон об адвокатуре.

Вопрос 4.  Какова мотивация ограничения дееспособности россиянина (потребителя) в выборе собственного представителя в суде?

Защита его же прав, и защита независимости адвокатов.

Вопрос 5.  Какие права дееспособного россиянина защищаются через ограничение его дееспособности без постановления суда, причем организацией, настаивающей на дееспособности россиянина в той же ситуации для целей оплаты собственных услуг?

Вопрос риторический.

Вопрос 6.  Кто является оппонентом адвоката в тех судах, на которые распространяется адвокатская монополия, уголовных судах?

Государство.

Вопрос 7. От кого нужно защищать независимость адвокатов, кто ее подрывает, у кого интерес подорвать независимость адвоката?

От оппонента (государства), чтобы не пострадали интересы обвиняемого (клиента) и его конституционные права на доступ к правосудию и на квалифицированную юридическую помощь.

Так что бенефициар дисциплинарного процесса против адвокатов - клиент, а защищать независимость адвокатов нужно против государства, п

Вопрос 8.  Тогда почему есть правило дисциплинарного производства против адвокатов, по которому дисциплинарное производство ДОЛЖНО рассматриваться по жалобе оппонента клиентов адвоката (государства)?

Вопрос риторический.

Вопрос 9.  Как независимость адвокатов в уголовном процессе и в отношениях клиент-адвокат защищается, когда государство, заинтересованное в подрыве этой независимости, дает третьим лицам рычаг давления на адвоката, вплоть до вывода адвоката из судебного процесса без решения суда и без согласия клиента, но по просьбе государства?

Вопрос риторический.

Не много ли риторических вопросов?

Давайте все же вернемся к основному вопросу - который в этой ситуации все же не независимость адвоката, разными людьми понимаемая и толкуемая по-разному, в силу разных задействованных в таком понимании интересов, а права потребителя и сама суть регулирования "адвокатского статуса" в демократическом обществе.

В первую очередь, необходимо разрешить вопрос - что представляет собой регулирование адвокатской корпорацией адвокатского статуса - "саморегулирование" или подвид государственного регулирования профессиональной деятельности и рынка определенного вида услуг?

Адвокаты, заинтересованные в продолжении своей монополии, настаивают, что

• регулирование "адвокатского статуса" адвокатскими же корпорациями - вид "саморегулирования", что
• адвокатскими корпорациями регулируется только профессиональная деятельность адвоката, а не права третьих лиц, и что
• такое "саморегулирование" - внутреннее дело "профессиональной корпорации", и даже основа независимости адвокатов для лучше обеспечения прав их клиентов.

Однако, само существование "Закона об адвокатуре", по которому

• государство,
• оппонент адвоката в суде, где государство дает адвокату на монополию в представительстве,
• разрешает частной организации адвокатов регулировать
• доступ населения, потребителя услуг и одновременно носителя коллективного суверенитета и источника власти по Конституции РФ,
• к осуществлению своих конституционных прав и
• к представительству в государственной структуре, уголовном суде,

является доказательством неверности всех этих заявлений.   

Это классическая схема экономического делегированного государственного регулирования (лицензирования) профессиональной деятельности.

Такое регулирование должно осуществляться в интересах потребителей, а не корпорации, а потому регулятор такого рынка должен быть нейтральный и не иметь материальной заинтересованности в установлении монополии.

Интересно также задать еще несколько ключевых вопросов о том, чьи все-таки интересы в настоящее время защищает адвокатская монополия на судебное представительство в уголовном суде.

Вопрос 1.  Затрагивается ли при регулировании адвокатского статуса адвокатской корпорацией (негосударственным образованием) право дееспособных клиентов адвоката на выбор адвоката?

Да.  Дееспособные россияне, для которых выбор собственного представителя в любом другом суде, кроме уголовного, ничем не ограничен, могут выбирать представителя в уголовном суде только из списка, одобренного частной организацией - адвокатской корпорацией.

Вопрос 2.  Почему?  Есть для такого ограничения логическое объяснение?  

Нет, тем более что в том же самом уголовном процессе тот же самый обвиняемый может представлять себя сам, без адвоката.  

Для целей

• предъявления уголовного обвинения,
• самопредставления в уголовном суде,
• выборе представителя в любом другом суде, кроме уголовного

дееспособность любого обвиняемого презюмируется на основании статьи 30 ГК РФ (см. ниже).  Нет судебного решения о попечительстве - дееспособен.

Однако, для выбора представителя в уголовном суде - вместо того, чтобы представлять себя самому, что разрешается - дееспособность потребителя вдруг ограничивается, Законом об адвокатуре, хотя Статья 30 Гражданского Кодекса Российской Федерации разрешает ограничение дееспособности россиян только через суд и только в двух жестко ограниченных текстом закона ситуациях:

• 1. Гражданин, который вследствие пристрастия к азартным играм, злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами ставит свою семью в тяжелое материальное положение, может быть ограничен судом в дееспособности в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством. Над ним устанавливается попечительство.
• Гражданин, который вследствие психического расстройства может понимать значение своих действий или руководить ими лишь при помощи других лиц, может быть ограничен судом в дееспособности в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством. Над ним устанавливается попечительство.

Дееспособность человека - без решения суда об обратном - в России презюмируется.

Для лишения или ограничения дееспособности человека необходимы:

• иск в суд на установление попечительства над этим человеком,
• иск только по основаниям, разрешенным законом,
• уведомление об этом иске,
• право на защиту против этого иска в суде,
• судебное решение, устанавливающее попечительство,
• право оспорить это судебное решение в нескольких апелляционных инстанциях.

Более того, попечитель для каждого человека, дееспособность которого ограничена судом, устанавливается тоже судом, в том же судебном решении.

То есть, установление попечительства и определение попечителя над любым человеком в Российской Федерации, по закону Российской Федерации и по праву любого человека на судебную защиту - функция суда, а не других ветвей власти.

Давайте теперь вернемся к выбору представителя в уголовном суде.

Право дееспособного россиянина на выбор судебного представителя в суде перестает существовать в зависимости от того, в каком суде выбирается представитель.

Если в гражданском суде - право выбора свободное.

Если в уголовном суде - право выбора дееспособного россиянина ограничивается частной организацией, "адвокатской корпорацией".

При этом, 

1. ограничивается право выбора всех дееспособных россиян,
2. право выбора ограничивается без решения суда,
3. право выбора ограничивается без предварительного определения, страдает ли человек от психического заболевания или зависимости от азартных игр,  наркотических веществ или алкоголя,
4. право выбора ограничивается частной организацией, адвокатской корпорацией, которую никакой суд никогда не выбирал для попечительства над конкретным обвиняемым в уголовном процессе.

Совершенно очевидно, что ограничение обвиняемого, потребителя юридических услуг, в выборе собственного представителя абсолютно незаконно.

Совершенно очевидно, что это произошло из-за того, что эта сторона цеховой модели "саморегулирования" адвокатуры при введения закона об адвокатуре не рассматривалась - хотя должна была, так как закон об адвокатуре вообще-то вводился "в интересах потребителя".

Совершенно очевидно, что в том, как цеховая модель делает потребителей частично недееспособными, отражается невозможность и незаконность насаждения цеховой модели регулирования профессий, создаваемой при другом государственном строе (монархии) и для других целей (обмен привилегиями между монархом и гильдией), без оглядки на права потребителей (которые при монархии являются подданными, а при демократии - частью народа, коллективного источника власти и носителя суверенитета).

В уголовном процессе, к тому же, кричащим концептуальным противоречием, которое адвокаты - в силу собственных интересов - не хотят замечать, является то, что дееспособность клиентов адвокатов является УСЛОВИЕМ

• самой возможности уголовного процесса против обвиняемого, 
• подписания обвиняемым договора с самим адвокатом и выплаты ему адвокатского гонорара за работу в уголовном суде.

Если человек недееспособен, в России он не подлежит, ни уголовной, ни административной ответственности.

Однако, в уголовном процессе обвиняемый одновременно:

• дееспособен:
• с точки зрения уголовной ответственности,
• чтобы заключить договор с адвокатом и нести ответственность за оплату адвокатского гонорара,
• чтобы представлять себя в том же уголовном суде самому, без адвоката, по собственному на то желанию

и 

• недееспособен - для свободного выбора собственного судебного представителя в суде без ограничений такого выбора поставщиком услуг-монополистом, без судебного решения о праве такого монополиста ограничивать право выбора дееспособного обвиняемого.

Аргумент, что люди не могут сами для себя выбрать представителя в уголовном процессе из-за того, что мало знают уголовный закон точно так же абсурдна, так как знание того же самого уголовного закона для целей предъявления обвинения у тех же самых людей законом презюмируется.

Давайте просуммируем ситуацию.

Для существование адвокатской монополии необходимо существование двух пар  взаимоисключающих презумпций:

Первая пара взаимоисключающих презумпций

Презюмированная дееспособность и одновременно презюмированная недееспособность

• дееспособность любого взрослого человека на территории Российской Федерации презюмируется в отсутствие судебного решения об установлении над этим конкретным человеком попечительства. Если попечительство установлено, недееспособный человек
• не подлежит уголовной и административной ответственности, обвинение против него предъявить нельзя,
• ему нельзя самому себя представлять в суде и
• ему совершенно точно нельзя заключать с адвокатом договор и платить адвокату за услуги в уголовном суде,
• недееспособный человек даже выбор поставщика услуг самостоятельно совершить не имеет права, это может сделать только его попечитель, назначенный судом

Однако, Законом об адвокатуре проводится подразумеваемая презумпция недееспособности всех обвиняемых - обвиняемые не могут сами себе выбрать судебного представителя, как они это делают в любых других судах, список для такого выбора может определить только частная организация, адвокатская палата, и выбор потребителем поставщика услуг вне этого списка запрещен.  Это фактическое ограничение дееспособности потребителя без решения суда.

Кстати, презумпция недееспособности всех обвиняемых должна приводить к

• нулевой статистике обвинительных приговоров - даже выдвигать обвинения против недееспособных лиц незаконно, не то что приговаривать их к срокам заключения (а приводит к почти 100% обвинительным приговорам, что Верховный суд РФ считает нормой), и к 
• нулевому праву адвокатов на оплату своих гонораров - если потребитель не имеет права выбора поставщика (ограниченная дееспособность потребителя), он не имеет право заключить договор и не несет ответственности за исполнение договора (оплату).  На самом деле пробовать навязать недееспособному договор на оплату дорогих услуг - вид мошенничества, не так ли?

Вторая пара взаимоисключающих презумпций

Презумпция знания закона и одновременная презумпция незнания закона

Знание уголовных и административных законов любым дееспособным человеком презюмируется.  Еще раз, если дееспособность человека ограничена, к нему нельзя предъявить уголовное или административное обвинение.

Одновременно, ограничение дееспособности потребителя через Закон об адвокатуре основано на презумпции незнания потребителем закона до такой степени, что потребитель неспособен выбрать собственного поставщика услуг, а поэтому должен подчиняться выбору собственного представителя только и исключительно из списка, навязанного потребителю поставщиком-монополистом и состоящим исключительно из поставщиков частной организации поставщика-монополиста.

Мораль сей басни весьма печальна.

Насажденная для целей защиты рынка поставщика-монополиста адвокатская монополия в уголовных делах создает чудовищную концептуальную сумятицу в уголовных делах, не имеющую никакого отношения к защите прав потребителей.

И все это для того, чтобы дать возможность "защитить свой пирог" (обогатиться) одной группе профессионалов - представляющих себя сообществу своих сограждан как наилучших защитников конституционных прав граждан путем концептуальных манипуляций, которые, по законам Российской же Федерации являются нарушением антимонопольного законодательства и видом мошенничества?

Понятно, почему попыток разрешить эту концептуальную сумятицу не предпринимает само адвокатское сообщество - кому хочется рубить сук, на котором сидишь.

Но "разбор полетов" адвокатского "самоуправления" потребителями, которых в этой ситуации держат за идиотов - в буквальном смысле - необходим.