Ввиду отказа России
подчиняться решениям ЕСПЧ наблюдается переключение внимания и надежд российской
публики и российских правозащитников на правозащитные механизмы ООН.
ООН рекламирует себя
как ведущая и могущественная организация, взявшая за основы своей деятельности
защиту прав человека во всем мире.
Однако, для частного
лица, чьи права нарушены, перед тем как приступить к трудоемкой процедуре
обращения в ООН за защитой собственных прав человека, нарушенных
государством-членом ООН, важно понять, насколько эффективной будет защита этих
прав.
И надежды на
эффективность этой защиты могут быть иллюзорны.
При подаче
индивидуальных жалоб, трибунал по спорам ООН допускает, чтобы заявителя
представляли в трибунале следующие лица:
“1. Адвокат или
юрист, работающий на добровольных началах, из Отдела юридической помощи
персоналу (ОЮПП), который не будет взимать с Вас плату за любые свои услуги,
будь то консультирование до подачи Вами заявления или после его подачи, или
представление Ваших интересов в ТСООН…,
2. Частный адвокат,
который имеет лицензию и право заниматься юридической практикой в национальной
юрисдикции, выбранный и нанятый Вами за собственный счет;
3. Сотрудник или
бывший сотрудник Организации Объединенных Наций или одного из специализированных
учреждений;
4. Вы сами.
Вы можете сами представлять себя в ТСООН[1]».
Естественно
предположить, что опция №4 для заявителя – не профессионального юриста – может
быть неэффективной, а в опциях №№ 1 и 3 – возможен конфликт интереса и
ограничения в мировоззрении, сформированного внутренней политикой ООН как
нанимателем, и ограничений по не известным клиенту условиям найма, если
сотрудник ООН действующий.
Опция № 2, частный
представитель, предлагает наибольшую эффективность и компетентность, с одним
ограничением – условие лицензирования и «права на юридическую практику» а
«национальной юрисдикции».
Хотя ООН позволяет заявителю
найм адвоката, лицензированного в любой национальной юрисдикции, не обязательно
в юрисдикции государства, против которого подается жалоба, ограничение найма
частного адвоката условием его лицензирования или «права на практику»
существенно снижает шансы заявителя на независимую и эффективную защиту – а
значит, потенциально и на успех дела.
Ни для кого не
секрет, что юристы, занимающиеся исками против государства о нарушении прав
человека, не пользуются популярностью у государства, и ООН даже издала
соответствующий протокол о защите прав защитников прав человека.
Соответственно, ни
для кого не должно быть секретом, что наилучшим выбором для заявителя для
защиты своих интересов в Трибунале по спорам в ООН был бы – если бы не было
ограничений – юрист, активно противостоящий нарушениям прав человека в
государстве-оппоненте.
Такой юрист, особенно
в государстве с высоким общим уровнем нарушением прав человека
(государстве-диктатуре), зачастую лишается государством права на практику, что
не мешает этому юристу оставаться высококлассным специалистом и наилучшим
шансом на победу заявителя в ООН.
Позиция ООН, что
заявитель может частно нанять за собственные деньги, в оппонировании
государству, нарушившему его права человека, только адвоката, которого это же
самое государство одобрило для практики права – не только иррациональна, но и
политически ангажирована, что подрывает любую надежду справедливого разрешения
спора.
Устав ООН зиждется на
декларации, с одной стороны, уважения к правам человека, и, с другой стороны,
невмешательства в «внутренние дела» государства-членов ООН.
В соответствии с
ограничением, заявитель, к примеру, не может нанять для разбора своей жалобы
против Китая о нарушении Китаем его прав человека китайского адвоката, скажем,
покинувшего страну адвоката-диссидента Тенг Бяо[2], также
подвергнутого гонениям со стороны Китая исключительно из-за его эффективной и
компетентной правозащитной деятельности.
Вместо Китая можно подставить любое другое государство-член ООН,
подсудное Трибуналу по спорам ООН.
Так, россиянин, чьи
права человека нарушены (по его мнению) Россией, не сможет нанять в качестве представителя
Ивана Павлова, опытного адвоката-правозащитника, ныне «иноагента» и уголовного
обвиняемого, объявленного в международный розыск, чей статус был недавно «приостановлен»
по просьбе и с участием Минюста России[3],
причем с угрозой полного прекращения статуса в случае предоставления Павловым
каких-либо юридических услуг.
Так, беларус, чьи
права нарушены Беларусью, не сможет нанять в качестве представителя юриста или
адвоката, гонимого Беларусью – и т.д., список можно продолжать бесконечно.
В данной коллизии на
первый план выходит политическая ангажированность ТСООН как правоприменителя,
то, что разрешение заявителю нанять, за собственные деньги и по собственному
усмотрению, компетентного и эффективного представителя, гонимого
государством-оппонентом в текущем споре, будет считаться вмешательством со
стороны ООН во «внутренние дела» государства-оппонента и нарушением Устава.
Таким образом,
ограничение в представительстве заявителей в Трибунал по спорам ООН само по
себе указывает на
(1) заранее
оглашенную предвзятость трибунала в пользу могущественного государства-оппонента
частного заявителя, чьи права предположительно нарушены этим государством, и на
(2) иерархию
приоритетов ООН и ее Трибунала по спорам, где «невмешательство во внутренние
дела» государства-члена ООН, даже в том случае, когда такое «невмешательство» может
привести к прямому подрыву права заявителя в ТСООН на эффективное и независимое
представительство.
Такое ограничение является
де факто декларацией заведомой предвзятости трибунала в пользу государства-респондента
в споре.
Конечно, трибунал по
спорам ООН – не настоящий судебный орган, от которого по закону требуется
нейтральность, и наивно ожидать от него такой нейтральности.
Это договорной
орган, с частными договорными приоритетами, продиктованными Уставом организации,
где справедливость разрешения споров и эффективность и независимость частных
представителей заявителей против государств-членов рассматривается трибуналом,
до подачи заявления, априори, как недопустимое вмешательство во
внутренние дела государства-респондента.
Необходимо также
помнить, что государство-респондент является платящим взносы членом ООН,
фактически финансирующим трибунал по спорам ООН, что является абсолютно
дисквалифицирующим конфликтом интереса, если бы ТСООН был настоящим судебным
органом.
Для сравнения,
настоящий суд не только не должен получать финансовых вливаний со стороны
сторон рассматриваемого процесса (что должно квалифицироваться как взятка,
дисквалифицирует судью и может и должно повлечь уголовные последствия для
взяткодателя и взяткополучателя), но и существует, специфически, для
вмешательства в дела респондента, и обладает для этого полномочиями,
ограниченными только законом, а не частными интересами респондента.
Настоящий суд не
имеет права рассматривать «невмешательство во внутренние дела» поддерживающей суд
финансово стороны процесса как приоритет над правом оппонента этой стороны на
независимого и эффективного представителя – и на справедливое разрешение спора. Настоящий суд не может заставлять сторону
процесса фактически подчиняться в выборе собственного частного советника и
представителя диктату государства-оппонента.
Возлагать надежды на
справедливость рассмотрения такого спора «своего» Голиафа против чужого Давида
по меньшей мере неразумно.
Вселять надежду на
такое справедливое рассмотрение в душах большого количества по-настоящему
страдающих людей, отвлекая их от размышлений и действий для создания настоящего
форума для справедливого разрешения их проблем – преступно.
[2] См. напр. Слушания в Сенате США в
отношении политически и финансово ангажированного поведения Американской
Ассоциации Юристов (получающей значительные средства от Конгресса США на свою
международную программу «Верховенство закона», осуществляемую при помощи
Госдепартамента США). ААЮ обвинялась
китайским юристом-диссидентом, профессором права Тенг Бяо, в отзыве предложения
профессору Бяо написать книгу о нарушении прав человека в Китае. Сенат вызвал представителей ААЮ для дачи объяснений,
не связан ли был отзыв предложения написать такую книгу с политическими и
финансовыми соображениями поддерживания дружеских отношений с властями
Китая. Теми же соображениями, что и ААЮ,
вполне очевидно, руководствуется ООН в ограничении права на представительства
ТСООН только частными юристами, находящимися на хорошем счету у правительства в
своей юрисдикции. Тенг Бяо был
освобожден в 2008 году властями Китая после известий о его исчезновении и
международной кампании возмущения и протестов,
·
см. «В Китае
правозащитники добились освобождения Тенг Бяо», Свобода, 8 марта 2008 года, https://www.svoboda.org/a/438311.html,
·
см. также «Председатели [Комиссии
Конгресса США по Китаю] направили председателю ААЮ письмо с запросом, мотивирован
ли отзыв предложения о написании книги [Тенг Бяо] страхом обидеть власти Китая»,
19 апреля 2016 года, официальный источник, Chairs Write to ABA President, Seek Information on Whether Fear of Offending China Led to Book Project Cancellation | CECC;
·
см. также «Как Китай подгоняет идею прав
человека под свои интересы», Международная Женева, 28 сентября 2023 г., Как Китай подгоняет идею прав человека под
свои интересы - SWI swissinfo.ch: («Пекин обладает дипломатическими, а главное
— финансовыми средствами, способными убедить другие страны, что следовать ему и
голосовать вместе с Китаем на решающих голосованиях — это элементарно выгодно»).
[3] Ст.33 пункт 2 Федерального Закона РФ № 63-Ф3 «Об
адвокатской деятельности и адвокатуре» требует определенного состава квалификационной
комиссии региональных адвокатских палат, принимающих решение допустить или не
допустить адвоката до практики права в уголовном процессе, включающих двух
представителей Минюста РФ, двух представителей законодательной и двух
исполнителей судебной власти:
“2. Квалификационная комиссия
формируется на срок два года в количестве 14 членов комиссии по следующим
нормам представительства:
1) от адвокатской палаты - семь
адвокатов. При этом адвокат - член комиссии должен иметь стаж адвокатской
деятельности не менее пяти лет и не может быть одновременно членом совета
адвокатской палаты;
2) от
территориального органа юстиции - два представителя;
3) от законодательного
(представительного) органа государственной власти субъекта Российской Федерации
- два представителя. При этом представители не могут быть депутатами,
государственными или муниципальными служащими. Порядок избрания указанных
представителей и требования, предъявляемые к ним, определяются законами
субъектов Российской Федерации;
4) от верховного суда республики,
краевого, областного суда, суда города федерального значения, суда автономной
области и суда автономного округа - один судья;
5) от арбитражного суда субъекта
Российской Федерации - один судья;
6) от научного сообщества - один
представитель”.
No comments:
Post a Comment